«Ящик хотя и тяжелый, его воры могут унести, а здесь никто никогда не найдет. И не потеряется. И место сухое. Чем плохо?»
Кудрат знал еще одну тайну. Ключ от железного ящика лежал точно в таком же углублении в другой ножке стола.
Он проверил, на месте ли ключ, сунул печать за пазуху, поставил пиалу и чайник на прежнее место и вскоре не спеша шел домой, неся под мышкой короткую доску.
Едва он переступил порог своего дома, мать спросила:
— Принес редьку?
Редьку он, конечно, не принес. Забыл. Пришлось идти за редькой. Потом его усадили обедать. А когда он пообедал и вышел на улицу, там его ждали ребята. Невысокий, коренастый Садык, большеглазый Закир, Эсон-головотяп — длинный, с длинной шеей, которая переходила в длинную голову. У Эсона были большие уши и раньше его все звали Ушастым, но в последнее время кличку ему переменили, потому что Эсон усиленно учился драться головой и достиг в этом больших успехов. Он закалил свой лоб и научился таким точным движениям, что, придерживая у столба двумя пальцами орех, мог ударом головы расколоть его. Эсон пришел со своим братишкой Рахимом, который совсем недавно стал играть в футбол и был голкипером, потому что у него вот уже месяца три болела нога.
— Вот, — сказал Кудрат и показал ребятам справку. Печать на ней была яркая, все буковки видно.
— Пошли, — сказал Садык, — а то магазин закроют.
— Не закроют, — сказал Кудрат, — он до темноты работает.
— Нет, не до темноты, — сказал Садык. — Магазин работает до шести часов.
— А сейчас еще трех нет, — сказал Кудрат. Ему нужно было полчаса, может быть двадцать минут, для того чтобы избавиться от ребят, особенно от Садыка, и положить печать на место, пока не вернулся из исполкома председатель махалинской комиссии. — Я сейчас не могу, — сказал Кудрат. — Мне нужно еще деньги отнести, мать велела. Вы меня подождите, я сейчас вернусь.
— Нет, — сказал Садык, — мы все пойдем. Мы и так долго тебя ждали.
— А на обратном пути не можешь деньги отнести? — спросил Закир. — Вдруг другие организации бутсы возьмут.
— Можно и на обратном пути, — сказал Кудрат. Он незаметно пощупал за пазухой печать и решил, что они вернутся из города раньше, чем Махкам-ака из исполкома.
Они шли и разговаривали, впятером загораживая всю улицу. Когда проходили мимо конторки махалинской комиссии, увидели табличку: «Пошел в исполком».
— Когда же ты успел печать поставить? — спросил Садык.
— Я его по дороге встретил, он мне на ходу поставил, — соврал Кудрат и рассердился: все Садыку надо, ничего и соврать нельзя!
