— Я вру, вру, — вздохнул Кудрат, — а вы мне верите.
— Что ты врешь? — спросил Садык.
— Много вру.
— А ты не ври.
— Как же не врать, когда вы все равно верите! Вот сегодня про штангу вам наврал, а вы верите. Он в нее и не попал даже, наверное, метров на десять выше ворот пробил.
— Это у тебя, наверно, болезнь такая, — сказал Садык.
— Нет, не болезнь, — вздохнул Кудрат. — Я про такую болезнь не слышал.
— Тогда это нехорошо, — сказал Садык.
— Вот сейчас, — сказал Кудрат, — милиционер Иса говорит — украли документы, печать и скрылись. Но их найдут, говорит.
— Конечно, найдут, — сказал Садык. — Преступников всегда находят. Если сыщики хорошие. Ты же читал, Дик Портер…
— Я не про это.
— А про что?
— Понимаешь, печать не в ящике.
— А где?
— Не могу сказать. Махкам-ака одному мне доверил. Он знал, я никому не скажу. Только она не в ящике.
Садык как-то странно посмотрел на Кудрата. Тот замолчал.
— Значит, бандиты еще здесь, — сказал Садык, — или поблизости.
— Почему ты так думаешь? — удивился Кудрат.
— Ты точно знаешь, что она не в ящике?
— Точно.
— И не была в ящике?
— И не была.
— Если им была нужна печать и они ее не нашли, — сказал Садык, — что они будут делать?
— Откуда я знаю… — сказал Кудрат.
— Они будут ее искать. Они отсюда не уйдут, пока не найдут печать.
— Ты самый умный из нас, — сказал Кудрат, — ты даже умней меня.
Садык не стал возражать, он и сам так думал.
— Пошли, — сказал он.
— Погоди немного, я открою еще одну тайну. На справке печать поставил я сам. Я залез, достал печать, потом дома поставил ее на справку, потом хотел отнести обратно, на место положить — вы пришли: «Пойдем, пойдем»… Я и не успел. Только ночью смог. А когда я ночью туда залез, Махкам-ака уже убитый лежал.
Садык молчал. Долго молчал. Слишком долго.
— Что ты молчишь? Ведь в справке все правда было. Мы же все равно никому ее не давали. Она до сих пор у меня дома лежит.
Садык молчал.
— Ну, что ты молчишь!
— Получается, что это ты его убил.
— Кого?! — спросил Кудрат.
— Махкам-ака… — ответил Садык. — Если бы печать была на месте, бандиты ее взяли бы и ушли. Махкам-ака сам отдал бы, и все. Я, конечно, не знаю, но так может быть.
Теперь долго молчал Кудрат. Ему стало холодно. Он поджал под себя босые ноги и долго сидел так, обхватив их руками.
— Я думаю, ребятам пока ничего говорить не надо, — сказал Садык. — Потом скажем.
— Никогда не буду больше врать… — сказал Кудрат.
…Ребята играли во дворе с собакой. Они по очереди кидали в дальний угол двора их старый футбольный мяч — две сшитые тюбетейки — и по очереди же кричали: «Пиль!» Доберман добросовестно кидался в угол, хватал мяч, а потом кругами ходил по двору и никому его не давал.
