В этот момент, в доказательство опасений Джека, над ямой пронеслась пара лаунчмодулей. Джек толкнул Плунжера на самое дно и покатился следом за ним. Пока они падали, лаунчи успели сделать разворот и со второго захода ударили гранатами.
Глина поднялась стеной и накрыла Джека с Плунжером, присыпав сверху оборванными травами.
Кашляя и отплевываясь, они стали выбираться из мешанины земли и мусора, затем Джек сделал знак Плунжеру, чтобы тот не шумел, и какое-то время прислушивался к тому, что происходит вокруг.
— Все в порядке — улетели, — сообщил он и, поднявшись на ноги, потряс пистолет, освобождая от набившейся земли.
— А они снова не прилетят, начальник? — спросил Плунжер, отплевываясь и смахивая с себя глину.
— Не должны. Нас они не видели, а по яме отработали как по возможному укрытию. Фронтовые машины, сразу видно. Хорошо, что по роботу не ударили.
— Да. Там же весь мой товар.
Джек выбрался из ямы, посмотрел из-под ладони на куст и свернувшегося рядом с ним «грея».
— Уходить нужно прямо сейчас.
— Давай убираться, начальник! — подхватился Плунжер и стал быстрее отряхиваться.
— Давай бегом, на ходу будешь рассказывать, куда дальше двинем. И помни, у нас топлива километров на восемь максимум.
— Этого хватит, начальник! Наверняка хватит!
В дверь постучали, но капитан Хольмер, лежа лицом к стене, даже не повернулся. Стук повторился уже настойчивее. Его совет или разрешение требовалось многим, ведь он был командиром роты, но как же тяжел иногда бывал этот груз.
Хольмер вздохнул и, поднявшись, спустил ноги на пол.
— Войдите!
Дверь приоткрылась, и в кубрик заглянул лейтенант Хирш.
— Ты чего не сказал, что это ты?
Капитан помассировал лицо и покосился на край стола, где стояла бутылка с остатками коньяка. Последние десять дней он пребывал в жесточайшей хандре, такой сильной, что не помогал даже коньяк.
Правда, третьего дня сержант-хозяйственник угостил его солдатским ромом «Кайро». Жутким пойлом, которое из-за негуманного воздействия на людей убрали со складов еще лет двадцать назад, однако пройдохи-кладовщики припрятывали его, подделывая акты об уничтожении, а теперь понемжну сбывали налево, причем за эти двадцать лет «Кайро» сделался еще злее и резче.
Но ром закончился вчера, а после него коньяк действовал не лучше обыкновенной воды.
— Я бы тебе сразу сказал — заваливай, а то пришлось садиться и рожу массировать.
— Да я, собственно… У меня дело не срочное.
— А какое?
— Двое новеньких прибыли.
