— Ты спрашиваешь меня, если ли у него хронограф? Украл ли он его у Ромула?
Малкольм ахнул.
— Это самоубийство, — прошептал он Блисс.
— Это был его план. Вы знали его так же, как и я, — нахмурился Лоусон.
— И я была единственной частью, которая не удалась, не так ли? — сказала Ахрамин. — Единственная, кто отстала и попалась и была превращена в это.
— Ахрамин…
— У меня нет времени на жалость к себе. Что сделано, то сделано. Но если вы действительно хотите знать, да, у белого волка есть хронограф, и он на земле.
Ахрамин погасила сигарету в свой недоеденный пончик, при контакте с пеплом сахар зашипел. Лоусон наблюдал, как Эдон молча поднял его и бросил в мусорную корзину. Его брат пытался помириться с ней, но Лоусон знал, что потребуется гораздо большее, чем быть рабом Ахрамины, чтобы вернуть ее любовь. Ахрамин, казалось, наслаждалась страданиями Эдона, и приказала ему сходить в магазин на углу, чтобы купить ей больше сигарет, прежде чем они покинут отель.
Это прекрасная сказка, в которую он отчаянно хотел верить. Может ли это быть правдой?
То, что план, в конце концов, сработал? Ещё больше волков сбежали? Что Маррок смог украсть хронолог Ромула?
Ахрамин сбежала со стаей, чтобы охотился на белых волков, и только она знала, где они прятались, поэтому она сбежала, прежде чем раскрыть их местонахождение. Она может отвести Лоусона к Марроку прямо сейчас, если он захочет. Если он доверяет ей. Но что, если все это — сложный план, чтобы отдать их на блюдечке с голубой каемочкой Ромулу?
Ведь не бывает такого понятия, как бывший адский пес, из тех, которых он знал. Только мертвый.
И все же, он помог ей выйти из больницы, он позволил ей вернуться в свою стаю.
Братья приняли его, теперь он был альфой, он принял за них решение. Она поклялась, что больше не была собакой, которая служит Ромулу. Но почему тогда она жива? Он никогда не слышал о гончей, выжившей в таком испытании, даже если это Ахрамин. Было очень смело с его стороны не верить ей.
Дерзко доверять ей снова.
— Лоусон? — сказала Блисс, прервав его размышления. — Я собираюсь пойти всё проверить, хорошо?
— Мальчики? Хотите пойти со мной? — Спросила она.
Малкольм и Рэйф кивнули, следуя за ней по пятам, как влюбленные щенки, отметил Лоусон.
Как будто он действовал по-другому, думал Лоусон, чувствуя, что немного краснеет. Что это было прошлой ночью? Он не мог думать об этом. О растущей популярности Блисс; о животе, скрученном от мысли об этом. Он хотел ее накануне, это было ясно, и он все еще хочет её, понял он, наблюдая за ее стройными формами, когда она грациозно двигалась через стоянку обратно в отель вместе со своими братьями. Он не хотел остановливаться, и он не был полностью уверен, что был рад, что у них ничего не было. Он вспомнил, как ее тело двигалось против его, его руки в ее волосах… но это было слишком запутанно, чтобы думать о Блисс прямо сейчас. Надо думать о Тале… Тале, которая сейчас была с Ромулом.
