Ей также было приятно идти против новомодных идей. Когда на нее смотрели, как на редкое животное или выражали сочувствие, что у нее в таком возрасте уже столько детей, она резко обрывала удивление или сопереживание, весело заявляя, что это только начало. Когда она была беременна — а это случалось часто, — она использовала свое состояние как украшение. Показываясь где-нибудь с Сильвэном, она одевалась в чрезвычайно вызывающие платья, фасон которых придумывала сама и которые ей шили на заказ. Эти платья обтягивали ее живот, вместо того чтобы скрывать, и были так декольтированы, что почти полностью открывали ее восхитительные груди, красиво округлившиеся из-за ее состояния. Она, таким образом, была похожа на лукавых Пресвятых Дев эпохи Возрождения, чья подчеркнутая беременность напоминает скорее о памятных частях воздетых ног, следствием чего явилась, чем о грядущем деторождении. Результат был обеспечен: со своей высокой фигурой, сохранившей стройность вокруг плода, что она носила, с красивыми квадратными плечами спортсменки, которые она держала прямо, откинув назад, Каролина была чрезвычайно соблазнительна. Она это знала и наслаждалась, перехватывая возбужденные взгляды мужчин, зачарованных ее притягательным декольте. Женщины были более сдержанны. Одна из них спросила у Каролины однажды вечером, не боится ли она таким образом простудиться. «Вовсе нет, — ответила Каролина, — но когда у тебя большой живот, надо показывать груди, чтобы о нем забыли. Вот видите, вы же только их заметили!»
Сильвэн, которого веселило щегольство нового толка, был, однако, более сдержан в своем инстинкте размножения. Он заметил Каролине, что терпеть в доме много детей более утомительно, чем их делать. Воспитывать их, обеспечивать им будущее — тяжелая ответственность, не говоря уже о средствах, необходимых для того, чтобы подобающим образом заниматься всей этой оравой. Маловесомые доводы для Каролины — избалованного ребенка, никогда не испытывавшей недостатка в деньгах и твердо верившей в чудеса, порожденные этим благословенным состоянием, как учили монахини в детстве. И потом — чего бояться терпеть в доме детей, когда есть прекрасные няни, более терпеливые и зачастую более умелые, чем матери, чтобы заняться ими, когда у тебя есть другие дела? Каролина не собиралась, даже с многочисленным потомством, ограничивать себя детской. «Ты всегда говоришь, — добавила она, — что нужно создавать рабочие места, так вот мы их и создадим!»
