Перед сном мы разговорились. Я ему рассказал о себе, удочки свои показал, а он мне свои. Я им подивился — очень хорошие удочки, хоть и самодельные. Удилища прямые, легкие и крепкие. Шурка сказал, что они из вересу[7]. Верес я знал только как невысокий кустарник, а оказывается, он деревцами растет. И очень хорошие выходят из него удилища.
Выяснилось в разговоре с Шуркой, кто такой «губернатор», который «на бакенах сидит». Дело, оказывается, совсем простое: в двух-трех верстах от Людца на другом берегу Сны живет один людецкий крестьянин, Яков Иванович Вершин, по прозвищу «губернатор», а живет он там потому, что он бакенщик, то есть надсмотрщик за бакенами; это и называется «сидеть на бакенах». Завтра жена его посылает ему свежего хлеба, а повезут хлеб два сына Якова Ивановича — Володя и Вася, приятели Шурки. А Шурка с ними хочет ехать и меня зовет. Вот и все.
Посмеялись мы над недоумением моим и легли спать.
Только успел я глаза закрыть, — и все, что я видел за этот большой для меня день, все это, как живое, мне вдруг снова представилось: и блещущая на солнце вода, и зеленые, убегающие назад берега, и черные усы капитана Бутузова, и Глухая Сна среди зеленых лугов, и отрубленная голова курицы, и завешенные бровями глаза лоцмана. Все это проплыло в моих глазах, смешалось, и я заснул.
IV
На другой день, как только мы с Шуркой на двор вышли, нас уже ждали там и Володя и Вася Вершины. Пришли они с вестью неприятной — ехать к Якову Ивановичу нельзя, незачем.
— Мамка тесто вчера не ставила, — сказал Вася, младший из Вершиных, белоголовый мальчуган лет семи, с синими наивными глазами.
А брат его, Володя, одних лет с нами, крепкий такой, широкий в плечах мальчик, плечи у него совсем квадратные, и голова прямо на них посажена, словно и шеи нет, — поглядел на него насмешливо и говорит:
— Он уж ревел сегодня, что не поедем!
— А вот и не ревел! Что врешь! — яростно сказал Вася, а у самого сейчас слезы готовы брызнуть из глаз.
И я был разочарован, поглядел на Шурку, показалось, что и он тоже. Но только Шурка ничем не проявил своего неудовольствия.
Прошли мы всей гурьбой в садик, уселись там на траве, где мы вчера с Шуркой познакомились. Разговорились.
Оказалось, что Шурка пользуется большим авторитетом среди своих ребят. Это сразу почувствовалось: и по тому, как он с ними разговаривал, и как они к нему относились. Ишь ты, думаю, какой командир! Захотелось и мне чем-нибудь весу себе придать. Рассказал я ребятам, как я в реке тонул, когда ходил ловить большого окуня. Но на ребят мой рассказ большого впечатления не произвел, а Шурка даже заметил пренебрежительно:
