Бородуля | страница 3
Тайна
А в это время в Москве на Варварке знаменитый сыщик Бен Лейтес сидел у себя в конуре на шестом этаже и рассматривал в лупу такое письмо:
«Дорогая Матильда!
Спасибо Жеребцу: он любил свою дочь. Теперь таких могил уже не делают. Впрочем, скоро я перееду к генерал-лейтенанту Почтанникову, похороненному рядом со мною. Его могила в полном порядке. Нужно только провести электричество.
Канарейка здорова.
Пришлите мне валенки и шаровидную молнию. Скоро увидимся».
ИВАН БОРОДУЛЯ
P. S. На случай припадка у меня есть отличный медведь.
До позднего вечера лежало это письмо перед Лейтесом, а Лейтес все еще не мог от него оторваться.
Его бескровные губы шептали:
— Медведь… Жеребец… Канарейка…
Бородуля в деревне
Это событие случилось в Новгородской губернии, в глухом захолустье, через несколько дней после искусственного дождя на Кирочной улице.
Жители в тех захолустных местах страдали все лето от бесконечных дождей, которые сулили им голод. Бабы плакали, шептались о чем-то и бегали глухими ночами в деревню Бубновку. В Бубновке жил Федька Утопленник — жирный и брюхатый юродивый, который, как верили бабы, умел «привораживать ведро». Бабы приносили ему кур и гусей, а он только лопотал одно слово:
— Барабос! Барабос!
Но, казалось, от этого слова дождь идет еще сильнее, чем прежде.
Вдруг в село Перегуды, в избу волисполкома, пришел неизвестно откуда тонкий розовый листок, четко исписанный кривыми каракулями.
ДОЛОЙ СУЕВЕРИЯ/Крестьянин/Тебе не помогут ни попы, ни юродивые! Тебе поможет НАУКА/
Завтра в шесть часов Ленинградский ученый ИВАН БОРОДУЛЯ СПАСЕТ УРОЖАЙ ОТ ДОЖДЯ/ ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАУЧНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПОГОДЫ/
Собрали сход. Прочитали бумагу. Бумага не вызвала большого восторга.
Ненадежная бумага! Фальшивая! И печати на ней нет, и почему она розовая?
Угрюмо разошлись мужики по домам. Дождь лил как из ведра.
Вдруг на замызганной улице появилось нечто яркое и сказочное: целая стая детских воздушных шариков — красных, зеленых, синих! Шарики эти рвались в небеса, как живые, но их крепко сдерживал на тонкой веревочке какой-то незнакомый мужчина, который, шагая по улице, урезонивал их, словно малых детей:
— Ну куда вы? Куда вы? Успеете!
Похоже, что мужчина был выпивши.
За ним бежали собаки и дети. На краю деревни у последней избы он остановился и, привязав к веревочке небольшую аптечную склянку, с веселым криком отпустил своих пленников.
Шарики взнеслись в небеса, как огромный разноцветный букет.
И вдруг трах-та-ра-рах! — словно там в высоте выпалила незримая пушка. Сколько дыму! И какой он черный! И тотчас же после этого выстрела тучи раздвинулись, в них образовалась как бы форточка и с каждой минутой эта форточка стала расти. И оттуда, из этой форточки, глянуло синее-синее, горячее, давно невиданное милое небо. Через несколько минут форточка превратилась в окно, потом в огромные ворота и — ура! ура! — глядите: солнце! глядите, глядите! — тучи так и пятятся в разные стороны, словно их гонят кнутами.
