Отец Корлетти помолчал, и я затаила дыхание, не в силах справиться с глупой надеждой, что он передумает.
— Разумеется, ты продолжала свои тренировки?
Он превратил утверждение в вопрос и задал его как бы между прочим, но я сразу поняла, что он совершенно серьезен.
— Конечно, — соврала я. — Разумеется, продолжала.
Да уж!
Мои тренировки заключались в беготне за двухлетним малышом, а самое серьезное упражнение для ума состояло в попытках убедить Элли, что ей не стоит надевать то или иное платье.
— Хорошо.
Одно это слово испугало меня больше, чем все, что он мог еще сказать.
— Святой отец, я знаю, вы мне всего не скажете, поэтому я даже пытаться не стану, но…
— Горамеш, — проговорил он, и внутри у меня все похолодело. — Мы думаем, что он, возможно, появился в Сан-Диабло.
Я снова посмотрела на телефон и поняла, что у меня дрожит рука. Горамеш. Убийца. Один из высших демонов.
У меня в голове пронеслись слова старика-демона: «…когда поднимется армия моего господина…»
Забудьте о том, что я была напугана. Теперь меня охватил настоящий ужас.
Я перекрестилась в темноте и попрощалась с отцом Корлетти, но не стала возвращаться к Стюарту. Всю ночь я просидела на кровати для гостей, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. А когда первые лучи солнца озарили небо, закрыла глаза, очистила душу и начала молиться.
— Вот ты где! Господи, мама, Минди только что ушла, а мы со Стюартом ищем тебя по всему дому.
Голос Элли вырвал меня из неглубокого сна, наполненного демонами, смертью и присутствием Эрика. Он был моим партнером и моим оплотом. Но он не сможет помочь мне в этом новом сражении, и я проснулась со слезами на глазах и горьким осознанием того, что осталась одна.
— Мама?
В голосе дочери слышалось беспокойство, и меня переполнило чувство вины. Я протянула к ней руку, она подошла ко мне и с опаской опустилась на кровать. Я притянула ее к себе и закрыла глаза, вдыхая аромат мыла «Айвори» и шампуня «Аведа». Нет, я не одна и не имею права на жалость к себе. У меня есть Элли, Тимми и Стюарт, и я безумно люблю каждого из них.
— Ты думала о папе?
Ее слова поразили меня, как удар кинжала, и я невольно вскрикнула.
— Это нормально, — сказала моя дочь. — Нормально, что ты по нему скучаешь.
Она повторила мои собственные слова. Моя малышка. Дочь Эрика. Она очень выросла с тех пор, как он умер. Он столько всего пропустил! Я потянулась к ней и погладила по щеке, твердо пообещав себе, что не стану плакать.
