— Странно, что они этого еще до сих пор не выяснили.
— Это твое счастье, Надя. Если бы выяснили, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
— Ты зачем приехал?
— Не за «чем», а за «кем». За тобой. Разве не понятно? Думаешь, я сижу сложа руки и ничего не предпринимаю, чтобы защитить тебя? Но пойми, это становится очень трудно. Твоя поездка в Ниццу осталась бы тайной, да просто никому бы не было дела до этого, если бы не эти две смерти.
— Они сами виноваты.
— Ты жестокая, Надя.
— Я говорила Саше, что нужно остановиться, что это опасно, что надо рвать когти. А он все ждал какого-то вызова, чтобы оформить долгосрочную визу. И вообще в последнее время он стал каким-то странным. Летел он, понимаешь? Перестал чувствовать опасность, как будто бы потерял чувствительность… Знаешь, когда заморозят десну, ты касаешься ее языком, вот знаешь, что она есть, а ты ее не чувствуешь… Вот так и он.
— Да он вор, твой Саша. Я уже сто раз пожалел, что связался с ним. Был бы на его месте другой, сработал бы чисто и исчез, понимаешь? Получил свое и растворился бы где-нибудь в Европе или Африке! И с деньгами остался бы, и живой. А Сыров… Да, согласен, он мне здорово помог, нет слов. Но надо было вовремя остановиться, а он не смог… А Аркадий? Ну не дурак! Позвонили и пригласили на корпоратив, пообещали тысячу баксов, и он все бросил и заказал билет в Москву.
— Аркадий… Если бы я знала, что это за человек, ни за что не согласилась бы на эту авантюру…
— Да он обычный человек, Надя, каких тысячи. Хоть о покойниках и нехорошо говорить плохо, но простота, она, знаешь, хуже воровства! Вот скажи, ты бы согласилась, если бы тебе предложили деньги просто так, ни за что? Вернее, за самую малость — поставить подписи на пачке с документами?
— Что за вопрос?! Конечно, нет!
— А он соглашался. Причем неоднократно. Жил человек одним днем, не задумываясь…
— Ну почему не задумываясь? Мы с ним говорили на эту тему. Он рассказал мне, как было дело первый раз, несколько лет тому назад, когда ему, актеру, веселящему публику на одном из банкетов, устроенных небезызвестными нам людьми, предложили заработать тысячу долларов за то, чтобы он стал владельцем одной маленькой фирмы-однодневки. Он был тогда трезв как стеклышко, он вообще, когда работал, не пил. И тем не менее сразу согласился. Он сказал мне, что деньги ему были тогда нужны позарез. У него в Питере не то дочь, не то внучка живет, и он, одинокий в общем-то человек, просто считал своим долгом заботиться о ком-то, чтобы у него было ощущение неодиночества, семьи. Зарабатывая в театре сущие копейки, он тем не менее всегда умудрялся что-то посылать в Петербург. А тут вдруг такое предложение! Понятное дело, что его предупредили, чтобы он молчал, чтобы вообще забыл, что он — владелец фирмы. Объяснили на пальцах, что на счетах этой фирмы могут оказаться крупные деньги и что если он запустит туда руку… Словом, он все понял, а впоследствии делом и молчанием доказал, что ему можно доверять. Я уже потом сообразила, почему они выбрали именно его… Он — человек выездной, бывает за границей, в Европе. Часто гастролирует во Франции, а там и до Швейцарии недалеко… Я только не совсем поняла, как они-то, эти люди, обезопасили себя на случай смерти Тришкина?
