— Он очень целеустремленный человек, — ответила Рэйчел.
— Вы уже давно знакомы с ним? — спросила Лючия.
— Да. А он вам не говорил?
Лючия хихикнула:
— Ему и говорить ничего не надо. Я ведь не слепая — вижу, что искры между вами так и летают.
— Он меня ненавидит, — ответила Рэйчел, и ее плечи опустились. — Пять лет назад у нас был короткий роман, но потом я собралась выйти замуж за другого.
— А-а, теперь все ясно.
— Я горько сожалею о том поступке. Я была очень молода и не понимала, от чего отказываюсь. Если бы у нас было чуть больше времени, все могло бы быть иначе.
— Придет время, и он вас простит. Он горячий, как все итальянцы. А еще он гордый — очень гордый.
— Это ему вы приготовили кофе? — спросила Рэйчел, указывая на поднос.
— Да, — ответила Лючия, передавая поднос Рэйчел. — Он у себя в кабинете.
Дверь кабинета была закрыта, и Рэйчел постучала.
— Войдите!
Когда она вошла, Алессандро оторвал взгляд от экрана компьютера.
— Где Лючия? — спросил он.
— Я решила ей помочь, — ответила Рэйчел. — Куда поставить поднос?
Алессандро небрежно указал на столик возле окна.
— Оставь его там, — ответил он, снова поворачиваясь к компьютеру.
Поставив поднос на место, она встала за спиной у Алессандро.
— Над чем ты работаешь?
Он раздраженно взглянул на нее:
— У тебя что, своих дел нет?
Рэйчел не сдавалась:
— Что-то ты с утра не в настроении. Не с той ноги встал, что ли?
Их взгляды встретились. Почти не осознавая, что делает, она протянула руку и легонько коснулась его подбородка. Он побрился с утра, но его подбородок все равно был шершавым. Она провела пальцем по контуру его губ, нижней и верхней, и его глаза потемнели.
— Что ты делаешь? — спросил Алессандро низким, хриплым голосом.
— Не знаю… — Ее рука опустилась, а щеки залились краской.
Алессандро взял ее руку и снова поднес к своим губам, целуя кончики пальцев. Ее серо-зеленые глаза загорелись желанием. Ему нравилось, что она желала его. Это было частью его плана: разжечь в ней страсть, а потом уйти от нее — словом, отплатить ей той же монетой. Он много лет мечтал о том, как займется с ней любовью, — о ее шелковистой коже, о прикосновении ее губ, о том, как их языки сплетаются в танце… От поцелуя накануне вечером он чуть не потерял голову. Ему хотелось снова поцеловать ее, хотелось ласкать ее до тех пор, пока из ее памяти не сотрутся прикосновения всех других мужчин, кроме него. Ночью он лежал без сна, желая ее, и только ее. Но он не был уверен, что сумеет управлять своим телом. Что, если он окажется не на высоте, как она намекнула? Это было бы величайшим унижением, которое она может использовать против него, когда истечет шестимесячный срок договора о конфиденциальности.
