— А что помнишь? — Каретников меня достал.
— Эд, отстань, пыль в рот лезет, — кое-как объяснил я свое нежелание развивать эту тему.
Эдуард не слишком поверил, насупился, но отступился.
Ветер усиливался. Я ощутил, как стягивается кожа на моих губах, как покрывается слоем пыли лицо, как буквальным образом тяжелеют от набивающейся грязи волосы.
— Долго еще? — это поинтересовалась шагающая слева от меня Алла.
— Долго, — я не стал ее обнадеживать, но попробовал разъяснить необходимость этого. — Нам надо уйти как можно дальше, чтобы американцам нас было сложнее искать. Чем дальше мы уйдем, тем больше радиус поиска. Тем больше потребуется…
— Я поняла, — она не стала меня дослушивать и правильно — к чему болтовня, если итог один — идти, идти, идти…
Темнело, и я вдруг понял, что в этом виновата не только песчаная буря, но и надвигающиеся сумерки. День клонился к закату. Каменистая пустошь кончилась, значит, мы отошли от гор достаточно далеко. Теперь под ногами на почве, устеленной камнями и камешками, стелилась разнообразная растительность, перемежаемая многочисленными кустами верблюжьей колючки. Ветер начал стихать и видимость улучшаться.
На окраину заброшенного кишлака мы вышли неожиданно, точнее, это он вырос перед нами своими развалинами. Из темноты вдруг надвинулись трех-четырехметровые глинобитные стены, большей частью порушенные и уже оплывшие под зимними дождями. Толщиной едва ли не более метра, они казались призраком прошлого, ибо под ними не виднелось ни единого зеленого ростка. Некогда росшие здесь деревья в немой мольбе обращались к небу высохшими, потемневшими ветвями. Ломкими соломинами то там, то здесь виднелись кустарники. Люди покинули кишлак, и вместе с ними ушла вода. Не в силах противостоять засухе, погибли деревья, растрескалась некогда ухоженная земля. Обвалившиеся стены перестали быть преградой иссушающему ветру.
— Может быть, заночуем здесь? — задрав голову, Эдуард обозревал громаду глинобитного здания.
— Нет, будем идти, — возразил я, не в силах сознаться, что меня отчего-то давила древняя мощь, исходившая от этих некогда по-своему великолепных глиняных замков. Здешним постройкам сотни и сотни лет, и только беспощадные войны последнего десятилетия смогли разрушить эту многовековую мощь.
— Долго? — все устали, всем хотелось отдохнуть, вот только мне больше хотелось, чтобы после этого отдыха все остались живы.
— Не очень, — если я и соврал, то не слишком сильно. По моим расчетам идти нам оставалось часа четыре. — Если я не ошибаюсь, то скоро впереди будет огромный каньон. Идя по нему, мы в конечном счете обязательно упремся в кишлак.
