— Военный пенсионер, а в Афганистан зачем подался?
— Да в частной военной компании подработать решил. Подзаработал.
— Вот! — перегнувшись через сиденье, Аркадий назидательно потряс указательным пальцем. — Пошел в наемники. И ведь не от хорошей жизни ты в них подался? Молчишь. Пенсия у тебя какая?
Я молчал.
— Не жирная. Тысяч десять, пятнадцать? Угадал?
Я продолжал молчать.
— А что это за деньги в городе? Тьфу, пыль! Плохо мы живем. А почему? Да потому, что всякая падаль, у которой ни на учебу ума не хватает, а работать она не хочет, спит, жрет, срет, спаривается, прожирая наши с вами заработанные деньги. На горбу у остальных сидят все эти неудачники, бомжи всякие. И при этом размножаются и размножаются, болезни разносят, у них, видите ли, денег на хлеб не хватает, а они второго ребеночка заводят… голодранцев плодят. И всех надо прокормить. Вот и уходят государственные денежки. Разве не так?
Я промолчал, хотя у меня была иная, кардинально отличающаяся от Аркашкиной версия ухода общенародных денег.
— Ты думаешь, мы просто наркоторговцы, да?
Нет, этот юноша явно нарывался на грубость, не ответить ему я просто не имел права.
— Убийцы, вот вы кто, — устало произнес я.
— Это ты, брат, хватил, — Аркадий встрепенулся, будто получившая хлыстом по заднице лошадь. — А не задумывался ты над тем, что чем больше мы переправим наркоты, тем лучше для России? — продолжал развивать свою теорию Аркаша, а точнее, подводя душеспасительную базу под творимое наркодельцами зло. — Чем больше герыча, тем скорее передохнет вся быдлятина. Пусть дохнут и освобождают место крепким, умным, не одурманенным вредными привычками русским парням и девчатам. Кто колется? Мразь. Кто нюхает, курит? Выродившиеся аристократы и дебильная чернь, которые и людьми не имеют права называться. Нет, Михалыч, мы не торговцы смертью, мы ассенизаторы. Мы очищаем улицы наших городов и деревень от размножившегося дерьма.
Я промолчал, смысла продолжать разговор не было. Набить бы морду, но от единожды набитой морды одного или двух наркодельцов ничего не изменится. Тут государева воля нужна…
Мы ехали долго. Незаметно наступила ночь, в свете фар пространство сузилось, со всех сторон машину обступили тени, пару раз мимо пронеслись встречные машины, в одном месте нам пришлось обгонять старенькие трехколесные трактора. Уже далеко за полночь машина выскочила на окраину какого-то небольшого городка. Аркадий начал было вновь излагать свою философию, но, увидев мой брошенный на него взгляд, предпочел заткнуться.
