С самого начала мне было легко и просто с Яковом Васильевичем. Несмотря на приступы кашля, время от времени мучившие его, он был бодрым и веселым, живо интересовался всем, шутил и заразительно смеялся Феклушиным досужим выдумкам.
Мы отправились к Авдею домой, но там его не оказалось.
- Добрые люди на работу, - в сердцах пожаловалась жена, - а мой - в кабак, бесстыжие его глаза!
- Попробуем его вызволить, - пообещал Яков Васильевич. - Сынишка ваш - один из лучших в классе, нельзя, чтобы отец его подводил!
Женщина улыбнулась сквозь слезы, стала благодарить за заботу...
Мы нашли Авдея на пристани. Босой, в рваных портах и исподней рубахе, искал он глазами знакомых в толпе.
Увидев нас, он бросился к Орлову с распростертыми объятиями.
- Яков Васильич, дорогой, сам бог тебя мне послал! Сделай милость! В доме крошки хлеба нет! Послезавтра деньги большие получу, тут же разочтусь!
- Тридцать сребреников? - уточнил учитель.
- Каких еще сребреников? - опешил Авдей.
- Тех, что испокон веку за предательство платят!
Бледное до того лицо Авдея пошло пятнами.
- Пошто лаешься, Яков Васильич?
- А разве то не предательство, когда ты безвинному человеку великую пакость сотворил?
- Какую такую пакость? - переспросил Авдей, явно затягивая время.
- Эх, Авдей, неужто ты и память вместе с совестью пропил? Ты же только нынче ночью нечистую силу механику Кулибину в дом вселил!
- Свят, свят, свят! - закрестился Авдей. - Знать, и в самом деле он колдун! А вы тогда кто ж такие будете?
- Никакой он не колдун, а мы - не бесы, а друзья Кулибина. По его просьбе рано утром в его дом зашли и все твои художества сразу открыли!
- Почему же мои?
- А то чьи же? Молоток ты свой забыл на крыльце, его ни с каким другим не спутаешь. Имя там твое вырезано.
- Могли и подбросить.
- Ну что ж, раз ты до конца запираться решил, то следы придется вместе с капитаном-исправником сличать.
- Какие следы?
- Там, где ты с лестницы спрыгнул!
Авдей опустил голову, закрыл глаза руками. Просидел он так довольно долго. Мы терпеливо ждали, что будет дальше.
Наконец он отнял ладони от лица, мокрого от слез.
- Ведите в участок, - сказал он. - Меня и самого совесть замучила!
Тут и я вступил в разговор:
- Легко хочешь отделаться, Авдей! По твоей милости уже весь город взбаламутился и над безвинным человеком расправа готовится!
- Расправа? - удивился Авдей.
- Неужто не ведал, что творил? - насупил брови Орлов. - В воскресенье утром крестным ходом собираются к его дому идти и нечистую силу, тобой вселенную, изгонять!
