Сошла девица-краса на берег и говорит:
- Благодарю, перевозчик, что не побоялся ко мне на помощь прийти и догадался, как выбраться из тумана. То тебе проверка была. А теперь полагается награда. Ударь меня веслом по плечу, я и рассыплюсь кладом: златом, серебром да драгоценными каменьями.
Вынул было Ваня весло из уключины, да рука у него не поднялась порушить такую красоту.
- Нет, - сказал, - не могу. Не надобно мне твоего злата-серебра, я не купец, у меня не богачество, а совсем другое на уме.
- Что же? - удивилась девица-краса.
- Мастером отменным желаю стать. Таким, чтобы все знать, все уметь, самой сложной работы не пугаться!
- Ну что ж, - кивнула девица-клад, - раз красоту умеешь чтить, будь по-твоему!
Обернулась оленем, рога серебряные, копытца золотые, - и исчезла в тумане.
Не дождавшись продолжения, я спрашиваю:
- А какие еще полезные вещи изобрел механик?
- Арочный мост через большие реки, - стала перечислять матушка, наподобие свода в храме, фонарь, что в сотни раз свет свечи умножает, и еще многое - всего я и не запомнила. А о последнем изобретении Кулибина батюшка мне после путины сказывал.
- О каком же это?
- Раньше Ильюша даже не представлял, какой бурлацкий труд тяжелый. Однако в скором времени, может, и бурлакам легче станет. Механик Кулибин недавно из столицы в Нижний Новгород вернулся и придумал особливую водоходную машину. Без парусов, весел и бурлацкой тяги движет она суда против течения!
- Да разве такое возможно?
- Отец своими глазами ту машину видел.
- На что же она похожа?
- Издали ему показалось, будто бы мельничные колеса на борта расшивы навешены. Крутятся они, и расшива сама вверх по Волге плывет!
- Как же они крутятся без плотин?
Матушка только развела руками:
- Подрастешь, сам узнаешь...
3
Я просыпаюсь оттого, что больше всего на свете мне не хочется расставаться с матушкой. Боюсь, как бы снова - в который уже раз! - не довелось увидеть во сне нашу разлуку, облить подушку слезами!
Вскоре после той памятной прогулки князь разлучил меня с матушкой. Я стал учиться на живописца в соседнем Макарьевском монастыре, а матушку продали богатому нижегородскому купцу и судовладельцу Осетрову. Купчую, разумеется, не составляли, чтобы не привлекать внимания к дважды незаконной сделке. Во-первых, купцы не имели права покупать крепостных, а во-вторых, по недавнему указу, семейных крестьян запрещалось продавать порознь и без земли.
Хотя Нижний Новгород находился всего в восьмидесяти верстах от Макарьева, за шесть лет разлуки мы не виделись ни разу.
