В семье прибавился еще один нетрудоспособный. Более того, нервный и капризный требовал особого ухода. Вот когда Катерина хлебнула настоящего горюшка. На ферме по шестнадцать часов в сутки, без отпусков и выходных. Надо ведь обиходить, накормить, напоить, подоить десять коров по три раза в день. Да еще натаскать кормов, вымыть и просушить фляги, посуду. Каждый день до изнеможения. А дома свои корова и овечки. Без них нельзя. Да троих обуть, одеть, накормить и в школу проводить. Долгими зимними вечерами все сидели у небольшой керосиновой лампы, каждый занимался своим делом. Федор наладил плести корзинки из прутьев и продавать сельчанам. Ребятишки готовили уроки или слушали рассказы отца. Катерина высушивала одежонку и готовила на утро корм скотине. При разговоре она стала замечать, что Федор все собирается чего-то сказать, но никак не наберется смелости.
И все-таки решился: «Ты прости меня, Катенька! Грех от тебя скрывать такое. Наверно, за это и наказал меня Бог. Женат я был и двое ребятишек у меня под Воронежем. Суди и казни. Может, отошлешь к тем детям. Бога молю и тебя. Примите мое покаяние! Остолбенела Катерина от такой новости. Не слышала она раньше ничего об этом. Но увидев обильные слезы в мертвых глазах Федора, бросилась к нему на шею и тоже залилась горючими слезами: «Родной ты мой ! Что же теперь делать-то? Как я теперь на людях-то покажусь? Чего родным детям скажу?» Но скрепилась сердцем и решила не показывать виду, не обижать Федора, не срамиться перед людьми. А письмо под Воронеж по его совету все же написала. Пусть знают, что не пропал без вести и живой. И вдруг приезжают сразу двое, взросленьких уже, и называют Катерину мамой, а ребятишек братьями и сестрами. Никакой обиды. Одна благодарность за то, что сохранила отца живым. И приезжали они еще раза два, привозили подарки. А третий раз приехали уже на похороны. Последний приступ Федор перенести уже не смог.
А свои дети у Катерины подросли и тоже разлетелись из своего гнезда, как птицы. Не соберешь их уже теперь под одной родной крышей никогда.
Судьба этой, заброшенной в заволжских лесах деревушки, была уже определена: еще десяток лет, и последний житель уйдет на тот свет. Но в 70-х годах поблизости пролегла асфальтовая дорога районного значения, и деревенька ожила. Подремонтировалась. Подкрасилась. Особенно людей добавилось, когда рядом расположились коллективные сады-огороды.
В те же годы возобновилась и служба в старенькой деревянной церкви, раньше имевшей большой приход. К церковной ограде примыкает кладбище, еще с прадедовских времен. Лес, наступающий из глубины таежных дебрей, давно бы поглотил кладбище, но заботливые человеческие руки не допускают этого. Дорожки расчищены, могилки, памятники обихожены.
