Рыбы надоели своей медлительностью и безмолвием, Олег отвернулся и посмотрел в зал. Народу прибавилось, становилось шумно, зарезервированные столики один за другим заполнялись парочками и целыми компаниями, официанты носились, как мухи, и Олег с удовлетворением заметил «своего». Тот быстро шел к их столу и нес бутылку с вином, бокалы, приборы и салфетки, шел быстро и улыбался дежурной, но приветливой улыбкой, а следом за ним шла Маринка. И не одна, а с подружкой, или кем ей там приходилась длинная нескладная девица с чудовищно перекошенным набок подбородком и длинной косой челкой, закрывавшей пол-лица. Впрочем, ноги у девицы были ничего, она уселась за соседний столик, повернувшись к Олегу спиной и сдвинула на край табличку «зарезервировано». Маринку же точно парализовало, она запнулась на ходу, вытаращилась на Олега и застыла, двигалась, как перекормленный карась, еле-еле, не забывая пялиться на своего бывшего любовника.
Олег отвечал взаимностью, откровенно рассматривал свою бывшую. Разжирела она неслабо, и раньше-то Дюймовочкой не была, а уж сейчас и вовсе до безобразия растащило. Щеки переходят в подбородок, а оттуда в шею, все это висит, как брыли у бульдога, и так же мелко подрагивает, точно холодец. Перекрашенные желтые волосы стоят копной вокруг головы, круглые карие глаза навыкате, густо обведены черным, намазанные красной помадой губы приоткрыты, точно у Маринки насморк и ей приходится дышать ртом. Зато бюст выше всяких похвал, вываливается из откровенного выреза розовой блузки с рюшками, короткая юбка того гляди треснет на заднице. В активном поиске барышня, сразу видно, вернее обе барышни, вторая одета точно как шлюха, одни черные чулки в сеточку чего стоят.
— Разрешите, — это подошел официант и принялся расставлять на столе тарелки и бокалы. Маринка наблюдала за ним, глаза ее постепенно сужались, когда увидела на столе два комплекта приборов. Официант открыл вино, сказал, что салат и все остальное сейчас будет, и смылся. Марина выпятила грудь и поджала губы, но молчала, хоть на это ей хватило невеликого ума.
— Извините. — Вера осторожно боком прошла мимо Марины, села рядом с Олегом и принялась изучать бутылочную этикетку. — Дорогое. — Она глянула на Олега, а тот откинулся на спинку стула и сказал, не заботясь о том, слышат ли его посторонние:
— А то! Конечно, дорогое, мы ж за победу пьем, и не за последнюю, надеюсь. Понравится — еще одну принесут, здесь выпьем или с собой возьмем.
