— Все это полумеры, — поморщился Харпер.
— В политике всегда так, — Линдерн пригубил бокал вина и откинулся в шезлонге. — По крайней мере практику кабальных контрактов мы прикрыли. И это замечательно!
— Да, — Ящер покрутил в руках бокал, понюхал, но пить не стал. — Жаль только, что для некоторых это произошло поздновато…
Белый Шакал задумчиво прищурился и покачал головой.
— Я думаю, они говорили правду, Рейкер действительно от них сбежал. Такой энергичный юноша отлично устроится в жизни и без нашей помощи. Вот увидите!
В воздухе пахло дымом и еще чем-то, что Харпер не сумел опознать. Он слишком редко бывает на природе.
— Через пару дней я отправляюсь на Терру, — сенатор поставил опустевший бокал в траву. — Сказав «А» следует говорить и «Б». До выборов Президента Федерации почти год, за это время событие потеряет новизну, но память о нем останется. Этого будет достаточно для того, чтобы люди начали меня слушать. За кого вы будете голосовать?
Ящер расплылся в самой неотразимой из своих улыбок.
— Если вам удастся заставить людей вас выслушать, мой голос вам не потребуется.
В тот же день, возвращаясь домой, Фриц Харпер встретил еще одного знакомого персонажа. Агент «Пан-Галаксис» (вероятно, уже — бывший) поджидал его у входа в здание. Возможно, он стоял там не первый день (дальше дверей охрана его не пускала), но обычно Харпер поднимался в квартиру на лифте от подземной стоянки, а сегодня — приехал на такси.
Этакий живой укор, с трагическим блеском в глазах.
У человека должна быть сильная мотивация, чтобы тратить время, пытаясь влезть в чужую жизнь, вместо того, чтобы устраивать свою. Если он, конечно, пытался ее устроить. Почем знать, как достался корпоранту его прежний пост, и способен ли он своими силами забраться хотя бы вполовину так же высоко. С дипломом колледжа по какому-нибудь «корпоративному праву», и знающий жизнь только по сплетням в офисе, да вечеринкам в баре «за рекой».
Может, все дело было в выпитом вине. Жаркая волна ненависти ударила Харперу в голову, разом сметя, унеся десятки лет сознательной жизни, настойчивого самовнушения и тщательно выпестованных уютных привычек. Цивилизация была забыта. Сын шахтера, в двенадцать лет не веривший, что дышать можно «просто так», смотрел на планетника, знавшего, что такое декомпрессия и невесомость только по газетным статьям и кадрам кино. Одна только мысль, что это ничтожество смеет стоять у него на пути, вызывала бешенство.
