Хм. А это что? Рабочий стол завален, ну прямо как в прежние времена. Не удержавшись, посетитель приблизился и взглянул на этот беспорядок повнимательнее. При всей схожести картины, содержание сильно разнится. Есть листы с исписанными текстами, с какими‑то таблицами. Лежит несколько тетрадок, учебники, чернильницы, перья угнездившиеся в стаканчике. Понятно. Это не рабочее место императора. Это стол ученика. Но надо заметить, прилежного ученика. Оно вроде все и раскидано как бог на душу положит и о прилежности говорить мудрено. Но опытный взгляд без труда вычленяет некоторые особенности, свидетельствующие именно о рабочем беспорядке.
— Где же, его величество?
Обратился гость к сопровождавшему его гвардейцу. Хотя, какой он гвардеец. Только и того, что мундир преображенского полка, а вот сидит он на нем как на корове седло. Такому бы порты обычные, да рубаху косоворотку, вот эта одежонка по нему будет.
— Так тут должен быть. Я ему как о вас обсказал, так он и велел, как прибудет мол, сразу без промедления к нему.
— А он что же, именно сегодня ожидал меня?
— Нет. Но сказал, как только появитесь, то сразу, значит. Государь сейчас должен был заниматься науками.
— Видать, решил чем иным, более важным заняться, — памятуя то что ему было известно об императоре, с самым легким намеком на иронию произнес гость.
Да и можно ли было ожидать иной реакции к лени и небрежению к учению от того, кто всю свою жизнь только и делал что учился или учил других. Если бы ни его тяга к наукам и упорство, то он не освоил бы даже грамматику и цифирь, при таком‑то небрежении со стороны его первого учителя. Можно сказать, сам и выучился. И дальше приходилось ой как нелегко и не от того, что наука тяжко давалась, а от того, что в начале пути ему не везло с учителями. Но зато потом, его упорство окупилось сторицей.
— Государь к учению со всем усердием и прилежанием, — не заметив иронии, твердо ответил Василий. — Он пока все не сделает, да еще и сверх того, из‑за стола не встает. Эвон сегодня должен был на охоту ехать, так отменил.
— Вот так взял и отменил?
— Ну–у, не так чтобы легко. По глазам‑то видать, что страсть как хотелось поехать. Но сказал, что у него чего‑то там не заладилось по этой, фя… фи…
— Философии?
— Ага, по ней проклятущей. Вы погодите, а я сейчас быстренько гляну.
— Погоди. А что, у его величества есть токари?
— Не, нету. Сказывал, что хочет попервах с вами встретиться.
— Тогда я знаю где его искать, — прислушиваясь к чему‑то, уверено произнес гость, — Я и сам дорогу знаю, да только я уж здесь давно не могу чувствовать себя вольно, веди меня в токарную мастерскую.
