Летний дворец расположился восточнее у слияния Мойки и Фонтанки. От первой к Неве протянулся Лебяжий канал. Таким образом вышел рукотворный остров, в форме вытянутого четырехугольника. Сам дворец опять же больше похож на обычный двухэтажный дом, сравнительно скромных размеров, но с великолепно отделанным фасадом. Скромен был дед, ничего не скажешь.
А вот перед дворцом, разбит превосходный парк. Такому можно было позавидовать. Красота одним словом. Правда смотря с чем сравнивать. Если к примеру с петергофским, так этот уступит. В Петергофе одна только система фонтанов чего стоит. И дворец там куда как представительнее. Но то, лишь загородная резиденция. Можно конечно и там поселиться, да только лучше бы с этим погодить.
Сначала нужно крепко на ноги стать. Хватит, повеселился. Петергоф он все больше к праздности и одухотворенности располагает. А ему нынче работать нужно много и в первую голову над собой. Как оказалось, праздного да глупого государя очень даже легко можно под себя подмять, сколько не пыжься и не бей себя в грудь утверждая, что ты самый настоящий император. Вот и подмяли малолетнего да глупого. Так подмяли, что и вспоминать не хочется…
Кто высоко возносится, тому и падать больно, а бывает и так, что насмерть расшибешься. Не минула чаша сия и Долгоруковых. Ушаков проделал все просто виртуозно. Как и ожидалось, едва прознав о подложном тестаменте, Голицыны тут же откололись от Долгоруковых. Несмотря на приверженность Дмитрия Михайловича к установлению в России дворянской республики, он все же всячески поддержал борьбу с заговорщиками. Что впрочем не спасло его лично от последующей опалы. Молодой Петр посчитал, что подобные взгляды не могут пойти на пользу государству, так как исходили от лица обличенного властью и грозили империи ненужными потрясениями.
С Долгоруковыми обошлись жестко. Семьи их были сосланы в дальние уделы, принадлежащие их родам. Василий Лукич, вдохновитель заговора, Алексей Григорьевич и Иван были казнены. Василий Владимирович, был отправлен в опалу в свое имение, без права покидать оное до особого распоряжения. Родственники выдвинутые на различные должности, пока делами заправлял верховный тайный совет, были уволены от службы. В итоге их так же отправили в опалу, по принадлежащим им имениям.
Верховный тайный совет, был распущен и вновь силу взял сенат, при вернувшемся на прежнюю должность Ягужинского. Петр не забыл и об Остермане, ставшем при нем тайным советником. С одной стороны умен и изворотлив, с другой, нужен был противовес генерал–прокурору. В том, что этот немец будет верно служить императору, являясь опорой, Петр не сомневался, как не сомневался и в том, что если даст слабину и пойдет на поводу у Андрея Ивановича, тот не упустит своего шанса.
