- Нормально, куем денежки!- Отозвался Гуня.
- Подходил ко мне человечек один,- сказал Филимон негромко.- Серьезный мужичок. В игры с таким я бы играть не стал.
- Кто такой?- Гуня прикурил от золотой зажигалки.
- Карась. Слышал о таком?
- Он наехал, что ли, на тебя отморозок этот?!
- Нет, он не дурак. Хочет влиться в нашу бригаду. Сказал, что наши дорожки все равно пересекутся, а он хочет видеть в Лёте друга, а еще лучше – подельника.
- А, может, башку ему открутим?- Предложил Гуня.- Нам за его пустой череп еще и в ножки поклонятся.
- Тебе это надо?!- Глеб взял в баре бутылку коньяка.- Таких как Лётя и Карась лучше держать на коротком поводке,- он машинально оглянулся на лестницу в мансарду.- Кем мы были два года назад? Никем. Я даже не мечтал открыть свое дело. А сейчас кто против нас слово скажет? На "общак" отстегиваем и все! Все!!! А Лётя любого отморозка за пояс заткнет.
На улице уже царил темный вечер. Стемнело раньше обычного. За окном сеял мелкий холодный дождь. Филимон подошел к окну, вгляделся в едва различимые сумерки. В оконном стекле отражалась обстановка комнаты. Отражались Гуня с Глебом, сидевшие за журнальным столиком. Глеб разливал коньяк, Гуня смотрел в потолок. Этот домик Глебов построил своими руками, потому и расставаться с ним не хотел, жил здесь зимой и летом. Филимон вдруг вспомнил, как пять лет назад помогал ему. Кем они были тогда? Стропалями, токарями, путейцами. Честными работягами без гроша в кармане… А кто я сейчас?- спросил он себя, и уже привычным усилием отогнал эту мысль.
За окном осень вяло развлекалась перед длинной зимой. Как бы я хотел знать, как жил-поживал, если б не отморозок Лётя?- продолжал думать о своем Филимон.- Наверняка по выходным гостили у тещи или у матери. А по вечерам после работы валялся бы на диване перед телевизором. А после получек собирались у Глеба, пили и колбасились. И считали себя вполне состоявшимися людьми.
- Дерьмо...- прошептал он и вздрогнул, потому что Глеб вдруг сорвался с места и побежал по лестнице на второй этаж.
Гуня от неожиданности уронил бокал с коньяком на колени, а сам Филимон едва не выдавил ладонью оконное стекло. И еще краем глаза он заметил на улице полет большой черной тени.
На крыше раздался треск, а в мансарде жутко грохнул пистолетный выстрел.
- Что же ты, Лётя, наделал?- Прошептал Глебов, обращаясь к покойнику.- Зарезали как свинью.
Гуня стоял возле распахнутого настежь окна мансарды. Его трясло от страха и уличного холода. Филимон бесцельно бродил по комнате, не останавливаясь ни на секунду.
