- Какие чудные глаза…- не замечая того, тихо прошептала Ольга, бросив зеркальце на флаконы с духами и тюбики с косметикой.
В верхнем правом углу большого зеркала висела цветная фотография Нильса. Вся ее квартира была заполнена его фотографиями и портретами. Те, кого Ольга приводила на одну ночь и те, кто жил с ней месяцами, должны были мириться с духом этого дома. Тот же, кто начинал выражать недовольство, связанное с постоянным присутствием в его отношениях с хозяйкой квартиры этого духа, мгновенно становился лишним и с треском из этой квартиры вылетал. Рольф-Павлов, последний с кем она жила больше месяца, человек гордый, которому не хватило какой-то малости, чтобы избавить подругу от наваждения, перехватил ее руку после первой пощечины и сказал:
- Не трать на меня свою ненависть.
И хлопнул дверью. Или это придумала она? Наверно она. Потому что он никогда так не делал. Он никогда не хлопал дверьми, особенно на прощание.
Ольга перевела дыхание и всмотрелась в свое лицо. И сама себе не понравилась. Не та, уже совсем не та. Но что же делать когда все есть и когда все время что-то теряешь? Когда все время что-то уходит из тебя подобно влаге сочащейся из весенней земли. Так и душа под гнетом обстоятельств и прибывающих богатств сочится в пустоту вселенной. И ты как меняла за каждый золотой процент теряешь часть чего-то нежного и теплого, без чего окружающий мир становится и четче, и ясней, и предсказуемей, и холодней, и нетерпимей.
Она прошла на кухню, выпила холодный кофе, наскоро сваренный ночью к коньяку. Осторожно прикоснулась к холодному лбу, и вдруг лицо ее скомкало гримасой отчаянья. Тонкая кожа пошла морщинками, и от крыльев носа и уголков рта упали к подбородку горькие складки. Она схватилась за край стола, еще раз судорожно перевела дыхание и заставила себя успокоиться. Кожа на ее лице постепенно разгладилась, и вскоре оно приняло вид обычный и надменный. В эту минуту она неожиданно напомнила Снежную Королеву.
Ольга глубоко вдохнула и протяжно выдохнула. Закурила, устроившись на стуле из темного гнутого дерева. И принялась задумчиво наблюдать за сизыми волнами табачного дыма. В ее сердце после минутной слабости вскипала и пенилась злоба. Выкурив сигарету до половины, она поднялась и подошла к окну.
Времени было начало десятого утра. На дворе заканчивался август. Стояли последние дни месяца, который еще принято называть летним. Ночью после короткого перерыва, который оказался хуже самого дождя, вновь зарядило мелко и нудно. Пузыри в лужах предвещали затяжное ненастье. С высоты пятого этажа покрытые пузырями лужи создавали иллюзию закипевшей земли. Вода шла лениво, местами полностью заливая дороги. Тротуары матово блестели под пасмурным небом. Глядя на разгулявшуюся стихию, Ольга выкурила сигарету. Беспричинно вспомнила прочитанное о Тарковском-режиссере. В каждом фильме главную роль он отдавал одной из мировых стихий: воздуху или земле, воде или огню. "Я отдаю этот месяц воде!"- с неожиданным пафосом подумала она. И от этого пафоса губы ее дрогнули в слабой усмешке, хотя сил у нее не осталось даже на это. Ольга смяла окурок в пепельнице и вернулась за стол.
