— С этим можно сладить, — возразил князь. — Пока они будут их перезаряжать, мы выломаем ворота.
Он презрительно пожал плечами и спросил:
— А знаешь ли ты, Тамила, сколько Ходкевичи раздобыли пороха, свинца и денег?
— Сколько пороха и свинца, я точно не знаю, а денег им недавно доставили пятьсот коп. И все пошли на войско.
— Все равно им не победить! — воскликнул Януш. — Пусть даже им все помогают! Там, где их десяток, нас — тысячи!
— На, — сказал он Тамиле, помолчав минуту. — Возьми эту саблю и прикажи оружейнику крепко и надежно насадить рукоять. И пусть также он починит легкие доспехи. Может, они и не понадобятся, но пусть будут исправными, а то и ремни оборваны, и пластин на груди недостает.
Тамила забрал все. Януш в раздумье молчал.
— Видел княжну? — спросил он.
— Видел. Она, как всегда, сидела у окна.
— Тебя никто не заметил?
— Думаю, что нет, хотя возле ворот стоял слуга.
— Завтра я сам пойду вместо тебя, — сказал князь после минутного размышления.
— Вы, князь? — удивился Тамила.
— А что тут такого? Пойду сам. Сумел же некогда князь Семен Слуцкий прийти во Львов к своей возлюбленной Гальшке, дочери князя Острожского, в одежде нищего, попробую и я выкинуть тот же фокус.
— А если вас поймают?
— Не повесят же…
— Но могут оскорбить.
— У меня будет под лохмотьями кинжал. Значит, старосты нет, каштелян у себя дома, а во дворце одни женщины?
— Но там множество придворных, много глаз, вы же это хорошо знаете, — предупредил Тамила. — Зачем вам туда ходить?
— Воевода ничего не должен знать, — взволнованно заговорил Януш, — а ты, Тамила, молчи, никому ни слова, а то вырву язык! Как ты думаешь, можно проникнуть внутрь?
— Слуги могут выгнать, да еще по шее накостыляют.
— Неужто не пустят нищенку?
— Этого я не знаю, — сказал Тамила, — сам я внутрь не заходил.
— Потому что ты трус.
— Я, князь? Я? Когда я показал себя трусом?
— Да вот сейчас, когда ты отговаривал меня от единственного способа увидеть княжну, а мне это очень нужно.
— Так я же не за себя боюсь, а за вас.
— За меня или за себя, достаточно и того, что ты боишься, — упрекнул князь. — Иди к оружейнику. А завтра принеси мне нищенские лохмотья!
* * *
Назавтра лишь только начало смеркаться, Тамила принес Янушу новый наряд. Гордый юноша с отвращением смотрел на лохмотья.
— Вот бы, наверное, смеялись мои враги, — бормотал он, — если бы увидели меня в этой хламиде. Но можно смело поспорить, что не с их умом догадаться!
Князь надел грязное платье, на свои черные волосы накинул платок, черную бородку также прикрыл куском какой-то залатанной ткани. Потом Тамила подал ему палку и научил, как надо идти, как горбиться, каким голосом говорить. Еще раз повторил советы, как лучше прокрасться в комнату княжны:
