— Словом, положение тяжелейшее. В сознание не при ходит. И… лучше бы ее не беспокоить.
— Я должен ее видеть, — твердо сказал Зорин. Врач пожал плечами:
— Пойдемте, я провожу вас.
Тропинина лежала в двухместной палате, у окна. Голова ее была забинтована, лицо казалось восковым, глаза глубоко ввалились, нос заострился. Одна рука — под одеялом, другая безжизненно упала на простыню. Рядом стонала пожилая женщина. Обе были без сознания.
Горячий комок подступил к горлу Зорина. Он судорожно глотнул воздух и, подойдя к кровати Тропининой, осторожно прикоснулся к ее запястью. Пульс был ровным, но слабым. Дыхание с трудом вырывалось из груди.
Он прикрыл руку одеялом, отвел со лба выбившуюся из-под повязки прядь волос. И вдруг веки больной дрогнули. Она раскрыла глаза:
— Андрей Николаевич?.. Я знала… что вы… придете…
Он поспешно приложил палец к губам:
— Ни слова больше! Вам нельзя говорить.
— Я понимаю это… Но надо… Только вы… сможете меня спасти… — она снова закрыла глаза, но через минуту, сделав над собой невероятное усилие, раскрыла опять. — Ту коробочку… помните… С белым порошком… Ее надо принести… Скорее… Иначе — смерть…
— Я все понял. Не говорите больше ничего. Я сейчас же еду в санаторий и привезу препарат сюда. Он по-прежнему в вашем рабочем столе?
Она слабо кивнула:
— И еще… мой сын… Вовка…
— Не беспокойтесь, Таня… Татьяна Аркадьевна. Я сегодня же заберу его к себе домой и… Словом, не беспокойтесь ни о чем!
— Спасибо вам… — глаза ее закрылись, и две крупные слезы скатились на смятую подушку.
Жгучее чувство сострадания сдавило сердце. Закрыв лицо рукой, Зорин вышел из палаты. А уже через час снова сидел здесь, сжимая в руках коробочку с радиоактивным препаратом. Но Тропинина не приходила в сознание. Проходил час за часом. За окном сгустились сумерки. Над головой вспыхнул свет. Глаза больной оставались закрытыми, дыхание слабело, пульс прощупывался все хуже и хуже. Оставалось одно. Он сам прокипятил шприц. Сам сделал укол. Веки Тропининой медленно приподнялись. Он поспешно склонился над кроватью:
— Я все принес вам, попробуем начать. А сынишка ваш у меня дома. Ему хорошо там.
Она легко качнула ресницами, попыталась высвободить из-под одеяла руку. Он помог ей:
— Припудрить ладонь препаратом?
Она снова качнула ресницами. Попробовала приподнять руку с простыни. На лбу выступили капельки пота.
— Ничего не делайте сами. Я, кажется, знаю, что нужно предпринять. Если ошибусь, дайте знать глазами.
