Как-то утром, когда отец выехал в поле на пахоту, Егорка вытащил во двор его инструменты, созвал ребят и «постройка кораблей» началась. Работа подвигалась довольно быстро, так как в дело были пущены заготовленные отцом сухие доски и липовые чураки. Но в тот момент, когда Егорка выравнивал высокий нос крейсера «Варяга», острая стамеска сорвалась с дерева и впилась ему в, руку. Залитый кровью, он прибежал к матери. Сбежались соседи, вызвали бабку Акулину, но кровь остановить никто не мог.
Прискакавший на взмыленной лошади отец супонью перетянул руку Егорки, уложил его в тарантас и отвез в город. Егора положили в больницу.
Вернувшись домой, Егор ничем не хотел напоминать о своем увечье. Он делал всякую работу по дому, даже помогал соседям. Но отец никак не мог забыть про его искалеченный палец: потихоньку обдумывал, подыскивал для Егора подходящее место. Как-то вернувшись из города, он собрал всех домочадцев и, перекрестясь, объявил:
— Ну, молитесь богу за Егорку всей семьей — хорошее место ему приискал. Купец Андреев, из Рыльска, свояк нашего подрядчика, сулил взять к себе в лавку. Будет учить на приказчика. Житье на всем готовом, да еще жалованье пятнадцать целковых в месяц.
— Слава те господи! — перекрестилась бабка.
— А через два года, как обучит, — продолжал отец, — обещал справить новые сапоги и костюм.
— Счастье-то какое, — со слезами сказала мать, — лишь бы не передумал только.
— Да уж передумывать-то резону нет — тридцать целковых вперед дал… Ты, стало быть, мать, снаряжай его в дорогу. Завтра должны быть в городе.
Отец посмотрел на Егора, ласково потрепал его по плечу:
— Ну что, доволен, корабельщик?
Егор усмехнулся, промолчал.
— Ой, господи, а вдруг да не поглянется ему? — опять вздохнула мать. — Ну-ка, сладко ли малому одному-одинешеньку у чужих-то людей… Небось и кормить-то не досыта будут.
— Не бойся, с голоду не умрет. Не хныкать, а радоваться надо! Ты-то чего молчишь, Егор?
Егор улыбнулся, бодро вскинул голову:
— Я ничего… Я поеду!..
Купец Андреев оказался небольшим пухленьким человечком, с маленькими колючими глазками и толстыми губами. Егора он встретил довольно приветливо:
— Если будешь стараться и слушаться — выведу в люди и награжу! Только у меня ни-ни! Вольностев не допускаю.
— Он парень работящий, а уж насчет честности и говорить нечего… — сказал отец.
— Слышал! Потому и везу бог знает куда…
Но торговая карьера Егора оборвалась так же неожиданно, как и началась.
