Можно добавить, что сложную систему можно значительно улучшить с помощью более современного аппаратного обеспечения и методик программирования. Любое соперничество извне будет приносить свои плоды — следует внимательно изучить, хороша ли эта идея для НАСА.
В заключение вернемся к датчикам и силовым механизмам электронной системы — они не связаны так глубоко, как компьютерная система, с авариями и надежностью космического корабля. Например, иногда фиксировались отказы датчиков температуры. Но 18 месяцев спустя на борту использовались все те же датчики, которые по-прежнему ломались, пока запуск не пришлось наконец отложить, так как два из них отказали одновременно. И уже в следующем успешном полете снова использовался все тот же ненадежный датчик. Кроме того, системы контроля реактивного движения, реактивных двигателей, применяемые для переориентации и контроля в полете, представляются пока не совсем надежными. Существует длинная череда поломок, ни одна из которых пока серьезно не повлияла на полет. Работа реактивного двигателя проверялась датчиками, и, если не происходило возгорания, компьютеры выбирали другой двигатель. Но в их конструкции не предполагается поломок — и эту проблему можно решить.
Если соблюдать стандартный график запусков, техника не сможет достаточно быстро следовать первоначальным консервативным критериям, гарантирующим полную безопасность челнока. И в этой ситуации формулировки требований безопасности меняются зачастую с сомнительной логической аргументацией — только бы вовремя сертифицировать полет. В результате полеты осуществляются в относительно небезопасных условиях, с вероятностью крушения, составляющей порядка одного процента (трудно быть более точным).
С другой стороны, официальное руководство настаивает на цифре в тысячу раз меньшей. Одна из причин кроется в попытке НАСА заверить правительство в своей безупречности и успешности — с очевидной целью обеспечить финансовые поступления. А может быть, они искренне верят, что их цифры верны, демонстрируя почти необъяснимое отсутствие взаимосвязи между ними и работающими в проекте инженерами.
Так или иначе, следствия такого положения малоутешительны — попробуйте убедить обычного гражданина летать на такой опасной машине — стандартном самолете, если его уровень безопасности соответствует уровню безопасности челнока. Астронавты, как и летчики-испытатели, должны знать о своих рисках — а нам оказана честь вселить в них мужество. Без сомнения, Маколифф была человеком огромного мужества и осознавала истинный риск лучше, чем уверяет нас руководство НАСА.
