Селина принесла холодную воду и сделала компресс. Туго обвязав ступню, Хелен села в кресло перед окном. Ноге нужен покой, поэтому она не сможет сегодня много ходить. А впереди еще полдня. Чем же заняться?
Хелен велела принести к ней в комнату сундуки и занималась тем, что разбирала старые вещи (то есть старые даже для этого времени) и старалась как можно подробнее запомнить детали нарядов. Самой большой бедой для нее было отсутствие возможности все это записать и зарисовать. Даже если бы она сделала чернила из чернильных орешков, что в изобилии встречаются летом на дубовых листьях, то писать все равно было не на чем. Она помнила — бумагу придумали китайцы в первом веке, и она даже до арабов дошла примерно только в восьмом, что уж говорить о древней Британии. Хелен постаралась вспомнить, на чем писали древние римляне, и вспомнила о пергаменте и церах — деревянных навощенных дощечках, прикрепленных друг к другу наподобие книги. Пергамент был слишком редким и дорогим материалом, так что придется использовать церы.
Она позвала Селину и велела идти в кабинет Ланселота. Наверняка там должно быть что-то для письма. Служанке так же было велено позвать к Хелен рыцарей, которые пожелают поведать ей какие-нибудь занимательные истории. Таким образом она надеялась записать истории их семей.
Хелен сидела в ожидании Селины, когда дверь распахнулась и вошел Ланселот. Он был немного зол, впрочем, как всегда.
— Вы и минуты не можете просидеть, чтобы не взбаламутить моих рыцарей? — недовольно произнес он.
Хелен удивленно уставилась на него. Что еще она сделала?
— Все рвутся к вам, — объяснил он. — Скажите, что вы задумали?
— Ничего особенного, — с вызовом ответила Хелен. Он всегда подозревает ее в каких-то недобрых делах. А ведь она уже столько сделала и для него самого, и для рыцарей!
— Так что же все-таки?
— Мне просто скучно сидеть здесь одной.
— Вы можете спуститься.
— Я не могу. У меня болит нога. Особенно после того, как вы уронили ее на пол!
— Нужно было держать ее, а не пялиться на меня.
Хелен в ярости и возмущении вскочила, забыв про ногу.
— Ах вы напыщенный павлин! — вскричала она. — Вон из моей комнаты!
— Это пока еще мой замок! — ответил ей Ланселот, не двигаясь с места.
— Тогда уйду я!
— Посмотрим, далеко ли, — с насмешкой продолжил Ланселот, глядя, как она хромает.
— Я обошла пешком почти пол-Европы, так что не испугаюсь, будьте уверены.
Хелен уже дернула ручку двери, когда Ланселот остановил ее.
