— В самом деле? — бормочу я, немного растерявшись. Такая роскошная куколка, зачем ей все эти дешевые трюки?
— Поймите, — она вздыхает, — у меня с Робби никаких отношений, ну, понимаете, о чем я… Я занимаюсь любовью только с кинозвездами.
Я настолько заинтригован, что наливаю себе еще полчашки. Ивонна закрывает глаза.
— Да-да.
Она признается, что вырезает из модных журналов фотоснимки своих кумиров и наклеивает их — изнутри — на стенки комодных ящиков. А когда ложится в постель к Робби, то оставляет один из ящиков открытым. И воображает, что ее ублажает Киану Ривз, или Том Круз, или кто-то еще из киношного бомонда.
— В темноте так легко представить, что меня обнимает не Робби, а один из этих чудных мальчиков. Что это их руки… и ноги. Знаете… я иногда немного путаюсь и уже сама не понимаю, с кем я в постели.
Разнервничавшись, она даже чашку выронила. Это и впрямь не очень весело: отдаваться комодному ящику.
Ну и дела… Оказывается, тут настоящая драма. Чтобы морально поддержать бедняжку, я тоже должен, просто обязан пролить кофе, что я и делаю.
— Да ну, не стоит так расстраиваться, не переживайте, нужно научиться дышать диафрагмой, и сразу станет легче.
Поскольку она не знает, где расположена диафрагма, я вынужден показать: кладу обе ладони чуть ниже ее грудей. Она пытается сдвинуть мои руки, но я не поддаюсь.
— Тут она, наша диафрагма.
Пальцы мои потихоньку перемещаются вверх, и вот мы уже в четыре руки массируем груди Ивонны.
— Большое вам спасибо, это так важно: уметь правильно дышать. И так трудно. У вас есть сайт в Интернете?
Мне наконец удается высвободить свои руки.
— Пора, пора.
Меня целуют, я отвечаю на поцелуй. Скоро уже появится солнце.
— А знаете, они заключили на вас пари.
— То есть?
— Я имею в виду родных Рут. Они поспорили, кто выиграет: она или вы?
— Вот даже как.
— Только Мириам отказалась в этом участвовать. Она сказала, что Рут скорее умрет, чем уступит.
Он притащился около шести, весь взмыленный. Я нарочно опустила все жалюзи, так что он тут же ворвался в дом и сразу — в мою комнату. А там — никого, до чего приятно было наблюдать, как он мечется, всюду меня разыскивая, просто бальзам на сердце. Боже, какой это был кайф! А потом он все-таки меня увидел, как я сижу в своем новом сари из разодранной простынки. Ну что остановился, не ожидал? То-то же…
Он подбегает и начинает выуживать из пакета вещи, ни одной моей: две мамины юбки, пестрые топики; еще есть бордовый, а к нему леггинсы, это уже Ивонна расщедрилась. Сбивчиво извиняется за то, что не успел раньше привезти вещи, тут, говорит, все, что нужно. Потом запихивает шмотье обратно в красный пластиковый пакет и трясет им перед моим носом. Я вышибаю пакет из его рук. Он поднимает его — ни слова упрека. Потом подходит, очень близко, настолько, что наступает на край моего самодельного сари. Как же он мне гадок… я пытаюсь освободить свой подол, слегка его подергивая. Заметив это, Пи Джей смущенно отскакивает в сторону.
