Ох ты… перед глазами до сих пор маячат эти проклятые розовые слоны, целое стадо, тут он оказался прав. Ха-ха-ха, нос как пенис. Нос как пенис, а рот как вагина. Мне сразу вспомнился один из психологических тестов: определи, чей силуэт на рисунке. Почти все увидели профиль молодой красивой женщины, ну а я — старуху с острым носом. Но что интересно: как только учитель подсказал, что рисунок двойной, что там изображены две женщины, уже невозможно видеть только одну. А Пи Джей бесит меня как раз потому, что способен видеть все только в одном-единственном ракурсе, ни шагу в сторону.
Ладно, бесит не бесит, на ферму мне пока лучше не соваться. Перед отъездом я еще больше разозлила своего папулю. Это все из-за мамы, это из-за нее я брякнула то, о чем мои предпочитают помалкивать; конечно, это обсуждается, но — шепотком. Мама, наверное, в полном отпаде, наверное, подумала, что я ей мщу. Сама мне — и часто — проговаривается, а потом забывает об этом, а когда я что-нибудь брякну, обижается, изображая оскорбленную невинность. Да, я не умею хранить секретов, потому-то мне о них и рассказывают. О своей сводной сестрице я почти ничего до сих пор не знаю, знаю только, что она появилась на свет благодаря одному из папиных романчиков. И что она вроде бы блондинка и живет в Брисбене.[35]
Когда мой слон слонялся по комнате, он заодно пофукал на макушку Пи Джея, волосики у него влажные и тонкие. Довольно-таки противные. Все равно я их взъерошила «хоботом», трубя, как веселящийся слон (так мне казалось). Пи Джей резко наклонил голову и скорчил недовольную гримасу. Я опять стала над ним трубить. Он легонько ударил меня по «хоботу» и кивнул:
— Может, хватит? Неужели еще не натешилась?
— А что в этом плохого? Чего вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы ты сосредоточилась, пристально посмотрела на себя и на свою веру.
…Как давит, давит, давит эта тяжесть: ожидание. До чего же тошно. Надо бы не очень поддаваться этой тяжести, почему-то она меня — вот идиотизм — слегка возбуждает. Не могу понять: я (всамделишная, без всяких прикрас) выше этого ощущения или эта тяжесть меня подомнет? Выше, ниже… какая разница, главное, что ощущение очень сильное, и вообще ты как в тюрьме, причем ты весь на виду, никакой дистанции. Я несколько раз пыталась говорить об этом, но нет, дяденька не понимает, я скоро совсем чокнусь. Как бы он меня ни грузил, я знаю, что есть другая дверь, ведущая из хаоса разрушения к чистому блаженству, но, возможно, только женщина способна пройти по этому пути. Я уже сделала первые шаги — с помощью Баба.
