Гель приказал Киту Боттлю по истечении четырех часов, если в это время не будет никакой тревоги, разбудить его с тем, чтобы он мог занять его место и остаться сторожить на большой дороге, но он проснулся вдруг сам по себе, как будто кто-нибудь подтолкнул его, и хотя он не слышал никакого особенного шума, ему все же почудилось, что Боттль постучал в окно; он бросился к окну, но там никого не было, тогда он обратился к Антонию, который тоже проснулся и сидел на своей постели, и спросил его:
— Слышал ли ты что-нибудь?
— Я слышал во сне, как будто кто-то ломился в нашу дверь с шумом и треском.
— Во сне обыкновенно всякий шум кажется гораздо сильнее, чем он есть, — сказал Гель, — но во всяком случае мы очевидно оба проснулись от одного и того же шороха, или, вернее, мне показалось, как будто царапают обо что-то.
В эту минуту глаза юноши нечаянно остановились на двери, которую он закрыл, но не запер, ложась спать. Он прекрасно помнил, что в дверях был огромный заржавленный ключ, который именно бросился в глаза по своей величине; теперь ключа этого в дверях не было; он подошел к двери и попробовал открыть ее, она оказалась запертой снаружи.
— Вот так-так! — воскликнул он. — Кто-то похитил наш ключ и запер нас с той стороны.
— Мне кажется, виновников нам недалеко искать, — угрюмо заметил Антоний.
— Да, это так похоже на то, только женщина могла вообразить, что этим путем она сумеет задержать нас. Ну, Антоний, нам придется теперь прыгать, вон, кажется, Боттль показался там на улице, вероятно, уже прошло четыре часа, и самое лучшее теперь же тронуться в путь.
Говоря это, Гель быстро выскочил из окна на крылечко и оттуда соскочил на землю. Лошади Анны и ее пажа стояли тут же на улице. Как только Антоний очутился тоже на свободе, а Гель хотел вскочить в седло, — в дверях вдруг показалась Анна, она стояла спиной к Гелю, и отдавала какое-то спешное приказание своему пажу, по-видимому собиравшемуся куда-то ехать. При звуке шагов она обернулась и увидела Геля, с насмешливой улыбкой смотревшего на нее; она переменилась в лице от досады, что хитрость ее не удалась, и враг ее смеется над ней.
— Не видели ли вы ключа от моей комнаты? — спросил Гель, совершенно неожиданно для самого себя, — я забыл что-то у себя в комнате, а проще вернуться туда через дверь, чем через окно.
При этой насмешке Анна покраснела до ушей, она закусила губы и, не глядя на него, быстро вышла на улицу. Гель по лицу ее увидел, что теперь она решилась на все, только бы задержать его на пути и выдать в руки правосудия.
