— Хм... более чем.
— И разве мог ты подумать, что я стану такой?
— Нет, конечно. Ведь ты блондинка.
— Вот видишь, у меня получилось. Я похожа на львицу, а они бывают очень темными. Но я хочу стать темной до кончиков пальцев, и ты тоже станешь темнее, чем индеец, и мы будем еще сильнее отличаться от всех остальных людей. Теперь понимаешь, почему это важно?
— И кем же мы тогда будем?
— Не знаю. Возможно, просто самими собой. Только другими. Пожалуй, так будет лучше всего. И мы продолжим наше путешествие, верно?
— Конечно. Можем перебраться за Эстерель и поискать там местечко вроде этого.
— Можем. На свете есть множество диких мест, где нет людей даже летом. А если взять напрокат машину, то вообще сможем добраться куда угодно. Хоть в ту же Испанию. Если мы как следует загорим, нам будет нетрудно удержать загар, если только не придется жить в городе. Но ведь мы и не собирались жить летом в городе.
— И насколько темной ты намерена стать?
— Насколько возможно. Там будет видно. Жаль, во мне нет индейской крови. Я намерена стать такой темной, что ты не сможешь устоять. Я не могу дождаться завтрашнего дня, чтобы поскорее оказаться на пляже.
Она так и заснула, приподняв лицо вверх, словно лежала на пляже под солнцем. Потом она повернулась к нему, свернувшись клубком, а молодой человек лежал без сна и думал о прошедшем дне. «Возможно, я в любом случае не смог бы начать сейчас работать, а, может, это сигнал, что мне пока и рано думать об этом. Нужно просто жить и наслаждаться тем, что есть. Когда у меня возникнет потребность писать, я буду писать. И тогда уже ничто меня не остановит. Моя последняя книга получилась хорошей, значит, теперь я обязан писать еще лучше. Та чепуха, которой мы здесь занимаемся, всего лишь забава, хотя как знать, что забава, а что всерьез? Пить коньяк среди бела дня — это черт знает что такое, но что делать, если обычное столовое вино тебя уже не берет? Недобрый знак. Она легко превращается из девочки в мальчика и обратно. И вот она спит, спокойная и прекрасная, и ты тоже заснешь, потому что единственное, что ты во всем этом понимаешь, — это то, что тебе хорошо. Ты не променял свои принципы на деньги, — подумал он. — Насчет денег она права. Да и в остальном тоже. У нас действительно есть еще время, когда можно ни о чем не задумываться. Что она там говорила о своей гибельной натуре?» Он никак не мог вспомнить. Что-то такое она говорила, но что именно, он забыл.
