– Да, конечно, – сказал Ольга.
– Нет, не стоит, – сказал Охотин и едва заметно втянул голову в плечи. – Я чай не хочу.
…Поезд в целом приличный был, чистенький, но со взвесью золотистой клубящейся пыли в проходах. Дашка несколько раз чихнула.
– А ну-ка запшикайся! – Ольга протянула Дашке баллончик. – Только вот бронхоспазма нам тут сейчас не хватало!
Дашка томно обхватила губами овальное дуло ингалятора и запшикалась.
По вагону, хрустя и побрякивая, прогоготали трое подростков в черных кожаных куртках. Вслед за ними испуганно просеменила старушка с малиновыми клоунскими космами, спустя минуту вернулась, долго сверялась с билетом, стоя в дверях, вздыхала и перетаптывалась, наконец зашла внутрь.
– Шестое у меня, – горестно сообщила она. – Верхнее… Ох, верхнее… – выразительно схватилась за поясницу. – Вот, может, если б мужчина…
Старушка выжидательно уткнулась в Охотина выцветшими кротовьими глазками.
– Давайте я вам уступлю, – с готовностью отозвался Охотин, и Ольга снова одарила его ненавидящим взглядом.
Она ведь специально искала нижние. Неблагодарность и хамство.
Капучино оказался премерзкий, и Охотин пожалел, что не согласился на чай. Ольга долго и истово размешивала сахар в стакане. Отхлебнула – и снова завела ту же волынку. Что, мол, вот, все нормальные люди семьями отдыхают, только мы одни почему-то не по-людски, почему-то раздельно… Малиновая бабулька сострадательно кивала в такт Ольгиной речи.
– Ну вы можете со мной выйти, – дежурно отозвался Охотин. – Я ж не против вас взять.
– Он не против! – так и передернулась Ольга. – Он не против нас взять к своей той. Нет уж, спасибо. Лично мне одного раза хватило.
…Полгода назад Ольга съездила вместе с ним. После того раза она и стала так говорить: «твоя та». Охотин сначала удивлялся, доказывал, что это же ведь абсурд, как можно в такой ситуации ревновать?! Потом обижался и злился, просил ее выражаться иначе, – а в последнее время смирился. Действительно ведь, это совершенно разные люди. Есть эта и та. Ту он любил. Эту жалел и терпел…
– …Я тоже не хочу с папой! – капризно подала голос Дашка. – Я далеко хочу. Далеко, как договорились! А в следующий раз на самолете. Вы мне обещали!
НЖД и Воздушный Флот поделили направления четко: поезда отправлялись назад, неспешно, по старинке, чух-чух, а самолеты – вперед, навстречу прогрессу. Поговаривали, правда, что скоро можно будет путешествовать и вообще непосредственно, без иллюзий, но Охотин в это не верил. Транспортировка без транспортного средства – прямой путь к безумию. Знакомый психотерапевт был, кстати, с Охотиным совершенно согласен.
