— Один — ноль! — невольно рассмеялся я. — Но не знаю. Вот закончим ремонт…
— Настанет осень… — продолжила жена.
— Станут красными ягоды калины…
— А листья — желтыми…
Шаловливый мальчишка-ветер выбрался из зарослей калины и вновь принялся играть волосами моей Ксюшеньки…
…Тем летом мне удалось выхлопотать отпуск и, более того, вырваться на юг, к самому синему морю. Помнится, лето для таких поездок было не совсем удачным: море — это замечательно, но рядом с морем еще и высились горы, в которых тогда то и дело постреливали. Но жизнь есть жизнь: в кои-то веки еще удастся заполучить отпуск летом и скопить необходимую для поездки сумму? К тому же я чувствовал, что устал. Кто знает — годы ли начали брать свое, собачья ли моя работа сказывалась, однако же усталость чувствовалась: тяжелая, свинцовая, вроде бы даже и не физическая, а какая-то иная…
Впрочем, даже при таком раскладе я бы вряд ли выбрался к морю, если бы не Батя. Батя — это наш начальник отдела и мой непосредственный командир. И настоящий друг. Мы вместе учились в школе милиции, вместе были распределены в этот город. Батя оказался гораздо более талантливым милиционером, чем я, и ко времени, о котором идет речь, он уже был подполковником и начальником отдела, тогда как я навечно застрял в майорах и был старшим опером по раскрытию преступлений против личности. Но разница в должностях и званиях никак не сказывалась на наших отношениях.
Однажды вечерком мы с Батей сидели в его кабинете и пили водку. Был конец недели, на завтра намечался выходной; окаянный телефон, наконец умолк… Тишина, блаженство… И та самая свинцовая усталость…
— Знаешь что, — Батя внимательно поглядел на меня. — А бросай ты все это к такой-то матери — и отправляйся в отпуск! Глядеть мне на твою скорбную рожу — удовольствие ниже среднего. Завтра же пиши рапорт — и катись. Можешь к морю, благо проезд у нас пока бесплатный. Насчет деньжонок не беспокойся: получишь отпускные, премийку тебе постараюсь выхлопотать… Смена обстановки — это, знаешь ли, того…
— Да какой, на хрен, отпуск! — уныло отозвался я. — Сам же небось знаешь, сколько на мне висяков: то не раскрыто, это не раскрыто… Какое там море!
— Висяки, — мудро изрек Батя, — были, есть и будут. А настоящих друзей, между прочим, у меня не так уж и много. Так что езжай, пока совсем не загнулся. Представляешь — набережная, вино, девочки… эти, как их… пальмы. Может, наконец найдешь там себе кого-нибудь и женишься, черт ты старый!
