Без тюрьмы я бы был другим человеком, я это твердо знаю. Это испытание мне необходимо было пройти для того, чтобы завершить курс обучения жизни. Ну, ясно, что обучение никогда не кончается для тех, кто страстно хочет учиться, но, выйдя из лагеря в заволжской степи близ города Энгельс, я был вчерне закончен.
Тюрьма настигла меня поздно в жизни, однако ровно тогда, когда я мог уже ее по достоинству оценить, ее сатанинский, но роскошный опыт. Раньше было бы рано.
Это я к тому, что за всё нужно платить. За подъем на каждую духовную ступень, за возвышение, за озарения нужно платить обыкновенно физическими страданиями.
В тюрьме живешь как в мрачном, холодном монастыре, куда тебя заточили. Твои товарищи по несчастью, как правило, сильные, корявые, страстные люди, совершенно чуждые тебе. Ты вынужден мириться с существованием на одних квадратных метрах с ними, с близостью их тел и мятущихся горячих душ. Ты живешь, овеваемый ветрами их остервенения. (Посмотри только, как носатый уродливый зэк яростно стирает свои ни в чем не виновные носки, как печально стоит у двери из камеры уже третий час только что брошенный к нам мошенник, как долго спит молодой бандит, не желая просыпаться опять в камере.) Ты живешь еще и под грубым и мощным ежеминутным скотским давлением конвоиров, тех, кто тебя охраняет, расхристанных башибузуков.
Тюрьма вытеснила меня в метафизические миры. Спасибо ей, теперь я знаю, как открыть туда двери. Те, кто не попробовал тюрьмы, — неполные люди. Мне их жаль.
На самом деле всё непросто. Так, я взял с собой в горы на границе с Казахстаном, где меня и арестовали, наброски книги «Другая Россия». В тех десяти или пятнадцати страницах уже тезисно была вся книга. Естественно, после обысков у меня не осталось ничего личного, перстень и кольцо, и те с рук сняли. В тюрьме «Лефортово» я немедленно стал писать сразу несколько книг, но очень горевал о набросках «Другой России». Погоревав, попытался вспомнить как-то однажды ночью заполненные страницы, но не смог. Получилось бледно и неубедительно. Ведь той ночью у меня случилось озарение.
Где-то через полгода у меня скопилось так много судебных документов, рукописей, выписок и заметок, что мне понадобилась сумка. В камере особенно хранить такое добро негде. Я написал на имя начальника тюрьмы заявление, что, мол, прошу выдать мне сумку, хранящуюся, насколько я знаю, на складе. Сумку мне принесли. Я положил туда бумаги и уже закрывал сумку, довольный собой, как вдруг почувствовал, что в боковом кармане сумки что-то есть. Раскрыв молнию на кармане, я обнаружил там с десяток листов с адресами и телефонами и мои наброски к книге «Другая Россия»! Обыскавшие, якобы профессионально, меня чекисты недообыскали сумку. Они забрали вещи из основного отсека сумки, а на боковой — внимания не обратили либо что-то их отвлекло. Я радостно написал по моим наброскам книгу, сумел передать ее на волю, и она была издана. Это я к тому, что вдобавок к доступу в метафизические миры тюрьма мне подбросила и бонус: на тебе, Эдуард, твои вдохновенные наброски за то, что ты такой редкий парень. Получай!
