Замечательная новость! Мой интерес растёт и ширится. А тут ещё Ёрш масла в огонь подлил.
— Турани помнишь?
— Конечно, помню! — обрадовался я напоминанию о старом знакомом. — Как он? Где?
— Вскоре после упразднения института военных комиссаров перешёл в наше ведомство. С недавних пор возглавляет НГБ Туркестана. — Ёрш внимательно следил за изменениями выражения моего лица. — Ты, я вижу, не удивлён?
— Не очень, — подтвердил я. — Хорошие новости. Спасибо, ребята!
— Что-то мало у тебя радости на лице, — покачал головой Васич. — Об Анютке, наверное, беспокоишься?
— И это тоже, — машинально ответил я, думая совершенно о другом. — Как её в такую даль везти?
Занятый своими мыслями, я не сразу обратил внимание на то, что атмосфера в комнате изменилась. Поднял глаза на друзей. У обоих был какой-то странный вид.
— Нет, он точно не в себе, — сказал Ёрш.
— Полностью с тобой согласен, — кивнул Васич.
— Да что случилось-то? — воскликнул я.
Друзья переглянулись.
— Похоже, правда не понимает, — произнёс Васич.
— Ты куда Анюту везти собираешься? — спросил Ёрш.
— Как куда? Если приму должность, с собой, конечно, в Ташкент. — Я уже начал кое-что понимать, но с выбранного пути сойти сразу не мог. — Найму няньку. Хватит злоупотреблять вашей добротой… — Ну, сам напросился… — Васич поднялся с места и вышел из комнаты.
Пребывать под укоризненным взглядом Ерша мне пришлось недолго. Васич вскоре вернулся, и не один: вслед за ним спешили Ольга и Наташа — Багира и Ракша, у которых собирались отнять Маугли.
Что произошло дальше, я думаю, долгих пояснений не требует? Женщины успокоились только минут через пятнадцать, после того, как взяли с меня слово, что на время длительной командировки — если таковая состоится — дочь останется на их попечении…
* * *
Первым из знакомых мне сотрудников, кого я встретил в «Главтурке», был Куропаткин. Я только вошёл в вестибюль, а старик спускался по главной лестнице. Был он чем-то крайне огорчён, никого вокруг не замечал, весь в себе. Пришлось его окликнуть:
— Алексей Николаевич!
Куропаткин поднял голову, ища глазами того, кто его окликнул. Увидев меня, явно обрадовался — и меня это тронуло, — шагнул было навстречу, но замешкался, видать, моя «свита» его смутила. Я сам подошёл к нему, протянул руку. Ладонь старика была тёплой и крепкой.
— Душевно рад видеть вас, Михаил Макарович, во здравии, — очень искренне произнёс Куропаткин. — Когда до меня дошла весть о постигшей вас утрате, поверите ли, скорбел вместе с вами.
