– Понимаю. Такие вещи с кондачка не решаются. Особенно если семья на загривке, а рисковая работа не сулит никаких бонусов, ни материальных, ни по службе.
– Ты все правильно сказал, парень, – Тихомиров тоже улыбнулся и спросил: – Тебя хоть как зовут?
– Егором называй, не ошибешься.
– И кто ты в вашей структуре?
Скосив глаза на Лопарева, я дождался его одобрительного кивка и сказал:
– Координатор, который обеспечивает связь бригады "Дружина" с Центром, и командир отдельного подразделения.
В этот момент к нам подошел Доронин и второй ветеран "Альфы", пожилой крепкий мужик, майор Смагин. Отставной подполковник посмотрел на небо, откуда прилетал звук двигателя – вновь над лесом вертушка закружила, и пробурчал:
– Уходить пора.
– Да, – согласился с ним Лопарев, и повернулся к бойцам: – Уходим! Передовой дозор Боромир и Гней! Тыловой Чика и Череп! Левый боковой Рустам! Правый боковой Варяг!
"Дружинники" поднимались и выстраивались в походный порядок, а я обратился к спецназовцам и Доронину:
– Вы с нами?
Они переглянулись, и Тихомиров покачал головой:
– Нет. Мы сами по себе. Кольцо дырявое, вырвемся. Небольшой марш, выйдем к дороге, а там своим позвоним, и они нас вывезут.
– Тогда до встречи.
– Главное, чтобы не в бою, где мы можем оказаться по разные стороны баррикад, – ухмыльнулся майор.
Мы обменялись рукопожатиями, Мелентьев сообщил, что будет ждать Шмакова, и мы расстались. Спецназовцы, спокойно и без нервов пошли на северо-восток, в сторону Спас-Клепиков, а мы повернули на северо-запад, к Оке.
Вот и еще одна операция близится к своему завершению. Позади поляна с могилами наших павших товарищей и тела наемников, которых прикончили ножами, а на душе спокойно. Ботинки вминают в грунт редкую чахлую траву, в руках автомат и я мерно шагаю туда, где меня ожидает отдых.
Московская область. Осень 2014-го.
Галина повернулась набок, ее теплое дыхание соприкоснулось с моей щекой, и я услышал:
– Егор, мне страшно…
И что я мог сказать любимой девушке, которая находилась на восьмом месяце беременности и носила под сердцем моего сына? Ничего нового. Галина нервничала, боевую подругу все чаще одолевали страхи, а я ее поддерживал, успокаивал и старался быть рядом. Вот и сегодня она половину ночи не спала и ворочалась. Но, скажу честно, заботиться о близком человеке мне не в тягость, а даже наоборот. Поэтому я был терпелив, проявлял к девушке внимание и старался ее не огорчать.
Я обнял Галину, осторожно прижал ее к себе и прошептал:
