— Ты когда-нибудь собираешься в Нью-Йорк? — спросила она, отчаянно желая что-нибудь, чтобы продолжать.
Он задумался ненадолго, словно не желая думать об этом, затем медленно покачал головой.
— Мое место здесь, — сказал он.
Она знала это. Здесь он был нужен. Здесь он мог делать то, что делает лучше всего, помогая своим соседям, создавая удивительные деревянные скульптуры. Это было его место. Но не ее.
— Уэбб Френсис звонил сегодня, его сестра привезет его рано на фестиваль. Он решил достать место на первом ряду, — сказала она, преднамеренно меняя тему разговора, боясь разрыдаться.
— Я тоже это от него слышал. Возможно, мы будем сидеть вместе. Я привезу дедушку. Тебя нужно подвезти?
Она покачала головой.
— Я собираюсь с Сэмом и его родителями. И Терезой Энн.
Когда тарелки были помыты, начался дождь.
— Я добегу до дома сейчас, пока не стало хуже, — сказала она, смотря, как первые капли стучат по окну кухни.
— Ты промокнешь.
— Неизвестно, как долго он будет продолжаться. Я смогу высохнуть перед тем, как лягу спать.
Он проводил ее до двери, несмотря на протесты, что она промокнет. Крыльцо было закрыто от дождя, только громкие звуки по крыше.
Кирк подержал ее голову в своих руках, его большой палец слегка тер ее щеки, когда он пристально смотрел в ее глаза. Она едва ли могла видеть его в темноте, только свет от заднего коттеджа светил через окна, давая слабое освещение.
— Ты особенная, Энжел. Я желаю для тебя лучшей жизни. — Он поцеловал ее, нежно, сладко. Затем опустил свои руки.
— До завтра.
Она смотрела, как он бежал через лужайку и исчезал в ночи. Его фигура была расплывчатой от дождя или от слез, которые сейчас падали, она не была точно уверена.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Атмосфера была праздничной, толпа благожелательной и готовой к веселью. Когда Анжелика, Сэм и семья Таннер приехали на ярмарку, парковка была почти наполовину полной, а представление не было запланировано в течение следующего часа. Они приехали рано, и Анжелика была удивлена, увидев, что многие поступили так же. Они поспешили к амфитеатру и нашли там Джину, которая размещала в определенном порядке каждого по местам в ряд.
Сэм прижал скрипку Уэбба Френсиса и оставался так близко к Анжелике, что она почти споткнулась о него, когда повернулась.
Она посмотрела на него. Народ не мог быть виден с их расположения, но она могла слушать всех людей.
Она наклонилась к нему:
— Сэм, посмотри на меня.
Он подчинился и выглядел так, словно собирался расплакаться.
