У нее совсем не оставалось времени. Ее агент звонил еще два раза, давя на нее, чтобы она вернулась в Нью-Йорк и начала репетиции.
Каждый день Кирк прикасался к ней, держал за руки, целовал, и иногда она не могла подумать, что он мог бы отпустить ее. Она была так сильно влюблена в него накануне музыкального фестиваля, что не могла нормально думать. Она хотела, чтобы Кирк гордился ею на фестивале. Но как много сможет он действительно услышать? Насладится ли он этим так же, как все остальные?
Она также переживала за Сэма. Часы, которые он вложил в репетиции, действительно окупятся. Он был готов настолько, насколько мог, но последние пару дней он, казалось, делал все с неохотой. Он не поддастся страху перед аудиторией, не так ли?
За день до фестиваля было дождливо. Сэм пришел, таща за собой зонтик. Он был промокшим.
— Тебе надо высохнуть, прежде чем ты сможешь играть на скрипке, — сказала Анжелика, удивляясь, каким мокрым он был.
— Я могу подхватить простуду и заболеть завтра, — сказал он, смотря на скрипку с некоторым трепетом.
— Даже с простудой ты сможешь играть. Если только ты не сломаешь все свои пальцы и свой подбородок, ты сможешь играть, — сказала она, нагибаясь, чтобы посмотреть прямо ему в глаза. — Это то, что мы делаем как музыканты. Мы играем, если сказали, что будем играть. Люди приходят отовсюду, чтобы послушать нас. Что бы ты почувствовал, если бы пришел куда-нибудь, рассчитывая на что-то, и там этого не было?
— Все играют лучше.
— Неправда. Большинство людей в зрительном зале не могут сыграть простую мелодию. Им нравится слушать музыку, но они не могут создавать ее. Некоторые лучше тебя, некоторые хуже. Некоторые учатся дольше, но у тебя есть талант и стремление к успеху. — Она убрала его влажные волосы со лба. — Ты знаешь, я уеду через пару дней, — сказала она.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — сказал он, смотря на нее так удрученно, что она почти улыбнулась.
Она хотела, чтобы эти слова сказал Кирк.
— Я знаю, но моя жизнь в Нью-Йорке. Я замечательно провела здесь время. И я всегда буду помнить наши совместные репетиции. Поэтому ты должен сделать еще одну вещь для меня и сыграть завтра лучше всех.
Он кивнул, протирая свои мокрые кроссовки.
— Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Что, если Уэбб Френсис не захочет учить меня? Что, если он не будет учить Терезу Энн?
Она обняла мальчика, мечтая о том же.
— Он будет. — Она надеялась, что была права. — Фу, ты весь мокрый, — сказала она, отходя назад.
