— Я ведь об этом и говорю! Какой смысл в жизни, если все мы обязательно умрём?!
В тот момент вошёл учитель, и мы замолчали. Пока он заполнял классный журнал, Далия мне шепнула:
— Ты права: жизнь — бессмысленное явление. Вселенная бы ничего не потеряла, не случись здесь амёбы и всего, что из них произошло. Но если мы уж случились, то придётся пахать. И ты смысл либо найдёшь, либо сама создашь. Ведь есть так много…
Учитель приподнял бровь:
— Далия?!
На этом наш разговор завершился. А я с этого дня Далию немного боюсь, она меня отталкивает, но одновременно и притягивает, и вызывает уважение.
Как вспоминаю эти дни, мне стыдно за то, что я была такой недалёкой. Математику и физику я знала лучше любого парня и думала, будто это достаточное доказательство того, что я суперумна. Если бы мне теперь мои дети, которых я рожала в муках, сказали: «Жизнь не имеет смысла!» — я бы им без объяснений отвесила по оплеухе!
Я не могла понять, откуда у Далии такой всесторонний взгляд на вещи, откуда берётся такая глубина, тогда как я — её сверстница — такая поверхностная. Она, наверное, такой родилась, но решающее значение, скорее всего, было в воспитании. Родители с ней разговаривали обо всём. С приближением вступительных экзаменов я к Далии стала приходить чаще. В отличие от нашего дома, где из своих комнат никто не выходил, семья Далии всегда собиралась в зале. Её отец после работы возвращался прямо домой, а мама всё время так и была дома (она шутила, что, в отличие от поэта, муза поэтессы пребывает — а где иначе, если не?! — на кухне).
В доме Далии я испытала своего рода культурный шок: я впервые видела семью, которая спокойно разговаривает на самые разные темы — литература, цены, политика, мода, межличностные отношения… Поначалу я не принимала участия и чувствовала себя не очень уютно. У меня не было навыка обмена мнениями, и, по правде говоря, мои знания на все эти темы были крайне скудными. Но с каждым разом мне становилось всё интересней: первый раз в жизни ко мне относились как к взрослой и обращали внимание на мои высказывания, какими бы нескладными они ни были.
Родители Далии, оба на шестом десятке, были гораздо старше моих родителей. Они, наверное, долго наслаждались жизнью вдвоём и родили Далию только после того, как серьёзно захотели ребёнка. Она была не иначе как тщательно планированный ребёнок — это было видно из их нежного отношения к ней. В отличие от меня, рождённой по ошибке. Однажды я так и сказала Далии:
