Фараон-реформатор Сиптах открыл границы Тхебеса и установил дипломатические отношения с Сеннааром и Монсальватом. Он отменил рабство. Он привлек инвестиции и начал индустриальную революцию… В результате северные номы Тхебеса были по бросовым ценам скуплены сеннаарскими корпорациями, а южные, расположенные в дельте Великой Реки и всегда жившие земледелием, заявили о своей независимости и неподчинении власти фараона. Сепаратистов возглавил верховный жрец Нектанеб Второй…
Предчувствие гражданской войны было таким отчетливым, что в «Кенотаф» хлынули журналисты из Сеннаара и Амаравати; вместе с журналистами объявились и вербовщики Безымянного Легиона. Ну, а следом подтянулась и местная шушера: переводчики, информаторы, проститутки, сутенеры, гиды, контрабандисты, фарцовщики, жулики, шпионы из «Дхути» и стукачи из «Мастабы»… и в огромном количестве — простые желающие удрать из Тхебеса до начала войны.
Это был звездный час «Кенотафа»: мир катился в пропасть, люди прожигали жизнь за игорными столами и глушили тоску своей обреченности импортной выпивкой, а деньги текли рекой в мои карманы. Люди Ипусета продолжали рьяно меня разыскивать. Все могло рухнуть в любой момент, что придавало происходящему некий пикантный привкус.
Управлять делами «Кенотафа» я собирался до тех пор, пока мне не представится шанс чисто выйти из игры; и похоже было, что именно такой шанс дала мне Сунильд.
Мы договорились встретиться с ней в четыре утра на набережной: она должна была принести деньги за визу. Когда Сунильд ушла, я вытащил из шкафа томик «Одиссеи» в матерчатом переплете, выпущенный в свет издательством «Керикейон» при Тартесском университете; между страниц был спрятан конверт со сломанной сургучовой печатью инквизиции Монсальвата и мой тхебесский паспорт.
Надев поверх белого смокинга потертую кожаную куртку, я спустился вниз сразу после закрытия. В ресторане было пусто. Стулья были подняты на столы, а Иоахим перекочевал из-за конторки к стойке бара и мелкими глотками потягивал херес, слушая радио.
— …массовые акции протеста пройдут на площади Пятой Династии у здания тайной полиции «Мастаба», — с легким сеннаарским акцентом излагал радиоприемник. — Полковник Метемфос заявил, что он не может гарантировать благополучного исхода ситуации. Также сохраняется напряженная обстановка в южных номах страны…
— Страшно жить, — покачал головой Иоахим. — Страшно жить на свете, господин Лакедем!
— Иоахим, дружище, сохраните это для меня, — сказал я, протягивая ему конверт и паспорт. — Завтра мне это может понадобиться.
