— Погоди! Ведь тогда кто-то другой…
— Умрёт, — подтвердила Смерть. — Но подумай, сколько людей ты ещё спасёшь своим искусством, скольким вернёшь здоровье! И…
— И для этого нужно, — гневно перебил он, — всего-навсего загубить кого-то безвинного. Нет, учительница, не жди от меня согласия!
Смерть не рассердилась.
— Безвинного, говоришь? Вот что тебя останавливает. Прекрасно! Есть тут светильник одного злодея…
— Злодей, — возразил Бартек, — ещё может раскаяться и попытаться исправить содеянное…
— Будь спокоен: такой никогда не раскается. Это наёмный убийца. Твой разбойник, по крайней мере, пощадил одного человека — тебя. Этот, если ему заплатят, и родную мать не пощадит, убьёт. Он что ни день кого-то губит, а ты — спасаешь! Меж тем ему предстоит прожить многие годы, светильник его почти полон, — а ты. — голос её вдруг дрогнул. — Итак, Бартек?
Она замолкла в ожидании. Беззвучно горели в бездне огоньки людских жизней.
Доктор ответил не сразу.
— Если б суд… справедливый суд… приговорил такого к казни, я не просил бы его помиловать. Если бы он напал на меня, я мог бы убить его, защищаясь. Но отнять у него жизнь, чтобы забрать её себе… Нет, не могу!
— Пожалей если не себя, то его возможных жертв. Пожалей больных, которым ты необходим. Соглашайся, и ты спасёшь их всех.
— Всё равно не могу. Довольно, не томи меня больше! Делай своё дело, учительница.
— Подожди! Ты ни о чём не жалеешь?
Бартек сказал твёрдо:
— Я прожил так, как хотел бы прожить вновь, если бы мог, — он перевёл дыхание. — Жаль матушку; попросить бы у неё прощения: тяжким будет её долголетие. Может быть, люди её поддержат, пациенты мои бывшие… Но ты — ты простишь мне мой выбор?
— Я?
— Ты ведь опять остаёшься одна.
Смерть, ничего не ответив, вдруг закрыла глаза.
— Что ты? — воскликнул доктор. — Что с тобой?! Когда она вновь взглянула на бывшего ученика, взор её странно блестел.
— Учительница, ты… плачешь?
— Первый раз в жизни… — она осеклась и потом прошептала: — Как это больно — быть живой!
Доктор Бартек точно к месту прирос: такую боль он врачевать не умел. А хрупкая женщина в тяжёлых траурных одеждах, безнадёжно смахивая набегающие слёзы, торопливо продолжала:
— Я не знала до сих пор, что такое смерть! Я объясняла тебе, как умирают, от чего… но не знала, что такое смерть! И не узнала бы, если б не ты, мой ученик. Ты увидел во мне жизнь, ты вызвал меня к жизни, а сам выбираешь… Бартек, Бартек!
Она заплакала в голос.
— Что я могу сделать для тебя? — в отчаянии спросил он и услышал:
