Это был действительно праздник для народа. 22 ноября депутаты Комиссии нового Уложения собрались в Казанском соборе, чтобы огласить сенатский указ: считать 21 сентября торжественным днём в память о привитии себе оспы императрицей. «Семилетнему младенцу Александру Маркоку», от которого взяли для императрицы «оспенную материю», было пожаловано дворянство с фамилией Оспенный, врач Димсдаль пожалован бароном и ежегодной пенсией. Все были обрадованы, приятно удивлены, настроение было замечательное. Наверное, эту радость предков можно сравнить с нашим удивлением и восторгом в день полёта Гагарина.
И вдруг в разгар всеобщего ликования Екатерина узнаёт, что русский резидент в Турции Обрезков арестован и посажен в крепость. Это могло означать одно — объявление войны. Как уже говорилось, Турция не могла простить России слишком бесцеремонного вмешательства в польские дела, у неё с Польшей были свои отношения.
Россия совсем не была готова к этой войне, хотя намерения относительно турок были очень серьёзные. Перед Россией стояла своя давняя задача решить вопросы польский и турецкий. На юге ещё Пётр хотел продвинуть границу до естественного предела — Чёрного моря, на западе мы хотели вернуть в своё лоно Белую Русь. В Польше притесняли православных, а Турция вовсю торговала русскими рабами.
Как-то в письме, конечно, в шутку, Вольтер написал Екатерине, что её война с Турцией может привести к тому, что Стамбул вернёт себе старое название и Константинополь станет столицей Российской империи. Кто знает, подсказка ли Вольтера или собственное тщеславия заставила Екатерину отнестись к идее завоевания Турции с полной серьёзностью. Её планы вообще отличались гигантоманией, сама она с юмором называла их «воздушными замками», но продолжала строить эти замки — кирпичик к кирпичику. А почему нет? На войне с мусульманским миром был помешан несчастный Лжедмитрий, воевать за Крым ходил князь Голицын, Пётр брал Азов, Миних воевал с Турцией много лет, мечтая сокрушить её окончательно. Екатерина решила, что именно на неё история возложила тяжкий груз — разбить Порту и вернуть Константинополь православию. Григорий Орлов был с ней в этом согласен.
А Панин категорически против. У Панина был свой, тоже гигантский, проект под названием «Северный аккорд», по которому северные государства, сообразуясь с общими задачами, должны объединиться против южных. Северному союзу тоже не суждено было осуществиться, у каждого государства как на юге, так и на севере были свои задачи. Я всё это пишу, чтобы объяснить интересный разговор между Орловым и Паниным, который возник на собрании во дворце, на котором присутствовали самые важные люди государства. Вначале Екатерина предложила собрать для обсуждения военных дел конференцию, как при Елизавете. Панин как мог отбояривался от этой идеи, потому что конференция могла стать постоянно работающим органом. Кроме того, во главе конференции надо было, чтоб угодить императрице, поставить Григория Орлова, а он этого смертельно боялся. Так что на первый раз для обсуждения военных дел обошлись простым собранием.
