Для удачи в таких делах всегда нужны деньги. Известный русский историк Брикнер, ссылаясь на французские источники, пишет: «…Екатерина за несколько недель до дворцового переворота обратилась к французскому посланнику Бретейлю с просьбой ссудить ей некоторую сумму денег, но Бретейль отказал ей в этом и таким образом не воспользовался весьма благоприятным случаем для устройства выгодных отношений Франции и России. Прибавляют к этому рассказу, что Екатерина, оскорблённая отказом Бретейля, обратилась через одного агента Одара к какому-то английскому купцу, который тотчас же достал денег 100000 рублей и этим содействовал устройству благоприятных отношений Англии с Россией в последующее за государственным переворотом время».
Рюльер тоже не оставляет без внимания эту тему. По его утверждению, Григорий Орлов черпал деньги из артиллерийской казны, к которой имел доступ по службе. Но мало этого, братья Орловы и друг их Бибиков во имя заговора «в чаянии нового счастия или смерти, продали всё своё наследство и рассыпались по всем питейным домам». Зачем? Чтобы мутить народ. «Во всеобщем волнении умов нетрудно было дать им одинаковое направление; во всех полках рассеивали они негодование и мятеж, внушали сострадание к императрице и желание жить под её законами. Чтобы уверить её в первом опыте, они склонили целые роты гвардейского Измайловского полка и крестным целованием приняли у них присягу. На всякий случай хотели удостовериться даже и в их полковнике, зная, что по характеру своему он не способен ни изменить заговор, ни сделаться его защитником».
Полковником Измайловского полка был Кирилл Григорьевич Разумовский, и его симпатии были целиком на стороне Екатерины. Григорий Орлов тайно встретился с Разумовским, и тот сообщил, что «при первой надобности представится к услугам государыни».
Никита Иванович Панин, воспитатель цесаревича Павла, был человеком западной выучки. На роль воспитателя наследника определила его императрица Елизавета, для чего вызвала его из Швеции, где он исполнял роль посланника России. Панин любил своего ученика, он был уверен, что переворот делается в пользу Павла, которому было уже двенадцать лет. До совершеннолетия, по мысли Панина, роль регентши будет исполнять мать, которая затем на законных основаниях передаст трон сыну.
Надобно рассказать об активной участнице заговора Екатерине Романовне Дашковой, в девичестве Воронцовой. Пётр III был её крёстным отцом, фаворитка Елизавета Воронцова родной сестрой, канцлеру она приходилась племянницей, а муж вёл свой род от Рюриковичей. К этому послужному списку надобно добавить, что Екатерина Романовна была яркой и значительной фигурой, позже она объездила всю Европу, потом стала президентом Академии наук, составляла словари, подарила русскому языку букву «ё» и, наконец, оставила замечательные «Записки» — бесценный документ всем, изучающим русскую историю. В своих «Записках» она совершенно искренне пишет, что её роль в воцарении Екатерины была чуть ли не главной, но, если говорить точно, эта восемнадцатилетняя девочка просто оказалась в нужный час в нужном месте.
