Позже, когда он почти потерял сознание от кровопотери и не имел уже сил сопротивляться, в голову пришла бредовая и неуместная мысль: прошлым летом, только-только познакомившись, они вместе читали вслух Грина, страницу он, страницу она, им было хорошо, и он предложил, прочтя концовку очередного рассказа: а давай как они, чтобы вместе и умереть в один день; не всерьез предложил, разумеется, – дурачились, болтали, что в голову придет, но она засмеялась и согласилась: давай, конечно же, это здорово, – смерть им казалось чем-то бесконечно далеким… И вон что вышло. Они умерли в один день, вернее, одна умерл а, а второй вот-вот… И вполне возможно, будут теперь вместе. Пока кто-нибудь не поставит точку кувалдой или зарядом картечи.
7. Не всякий благородный порыв остается безнаказанным
Два часа назад я сделал инъекцию, пустив в ход третий шприц-тюбик промедола. Третий и последний. Промедол – из моего носимого запаса, Люськина аптечка набита всякой ерундой, свидетельствующей, что ничем серьезнее «синдрома первого дня» она не страдала… Надеюсь, что и умерла без лишних страданий.
Финиш близок… Поэтому я сокращу описание событий того дня. Хотя о нашей с Лариосиком поездке по обезумевшему Питеру можно повествовать часами. Но скажу коротко: это была дорога через ад. Через все его круги и прочие геометрические фигуры…
Я понятия не имел, что творится на городских окраинах, в спальных районах.
И Лариосик не имел, сутки пос ле злополучной инспекции метро он провел в центре… А теперь выяснилось, что голову на плечах в этом городе имел не только он. Многие почувствовали запах жареного заранее – и рванули из Питера. Сажали в машины семьи, кидали в багажник самое ценное, выезжали – и упирались в блокпосты, наглухо перекрывшие все въезды-выезды.
Когда из вестибюлей станций метро хлынули толпы мертвецов, магистрали, уводящие из города, были покрыты многокилометровыми пробками… Несколько часов спустя живых на блокпостах не осталось. И многих из тех, кто пытался уехать, не осталось. Но машины, плотно забившие дороги, никуда не делись. Мы с Лариосиком попали в ловушку…
Он не сдавался. Просачивался мимо пробок по тротуарам и газонам, протискивался через дворы, через проезды и переулочки, ни на каких планах и схемах не обозначенные. Медленно, по сложной траектории, но к границе города мы приближались…
Насмотреться пришлось всякого. Был такой художник, Иеронимус Босх, автор картин-ужастиков. Парочку я видел в репродукциях – да, пробирают. Но двадцать второго июня Босх мог отдохнуть… Перекурить в сторонке. Все порождения его бредовой фантазии в сравнении с реальностью оказались детским комиксом категории «12+».
