Странный звук, словно речные камешки застучали друг об друга, отвлёк обоих. «Раненый» декапод быстро щёлкал клешнями, выстукивая какую-то мелодию. На его груди тускло засветилась лепёшка транслятора.
— О! — заметил Каррель. — Мой обычно молчаливый, но чрезвычайно полезный друг заговорил. Послушай его.
Голос из транслятора был глуховат — словно звучал с того света. Систему «клешневых» знаков изобретение арланов переводило в разговорную речь, присваивая тот тембр голоса, который мог опознать и расслышать собеседник.
— Маленькие бедные существа, — заговорил декапод, — жили под водой, иногда выползая погреться на низкие ветви деревьев. Летущие роки обижали их, разрывая в воздухе на части и скармливая своим птенцам, качащие кривы выуживали из воды длинными цепкими лапами и выпивали глотком воздуха на глубине. Но существа были хитры. Никто не знал, что они могут поймать рабу и отпустить её, не съев. Почему? Потому что они убивали рыбу только, когда были голодны. Течения времени оплетали корни мироздания, и существа становились сильнее. И уже кривы бежали их, и тени от крыльев роков не темнили воду. Докси всегда были сыты. Заняли нижний уровень, прогнав оттуда кривов и гравов, поймали свет, расчистив пространства от лесов, выкопали шахты и, откачав много воды, нашли там залежи нужных минералов. Но…
Проангел резко поднял руку.
— Стоп, мой словоохотливый друг. Позволь я расскажу ей сам, — он повернулся к Татьяне.
— Знаешь ли ты, моя воздушная, как охотятся докси? — вкрадчиво спросил он. — Эволюция повела их по интереснейшему пути. Он по-своему извращён, этот путь, — проангел усмехнулся, — однако чрезвычайно эффективен в субтропических джунглях, где даже тяжелораненую дичь сложно обнаружить, если не обладаешь скоростью и обонянием хищника. Взгляни на моего друга, конечно, у него нет ничего из перечисленного. Природный механизм защиты декаподов Дексайи — яд, при попадании в кровь действующий на нервную систему противника. Сотни тысяч циклов назад он вызывал лишь паралич. Краткосрочное онемение поражённой конечности, которое позволяло докси скрыться, пока напавший хищник приходил в себя. Позже они стали использовать эту способность при ловле рыбы и, постепенно совершенствуя, научились выбрасывать хитиновый коготь с ядом всё дальше и точнее. Замирая в неподвижности, они ждали, подобные красно-зелёным камням, пока какая-нибудь неосторожная зверушка не окажется поблизости, и метали в неё коготь. Но яд был не прост. Вначале катализатором срабатывал испуг докси перед хищниками или желание насыщения. А затем мои чудесные десятиногие друзья поняли, что яд подчиняется не только излучениям мозга, работающим на волнах страха или голода, но и приказу самого разума. И научились ментально активировать нейродот и по остаточному излучению находить жертву. Декаподы более не нуждались в укрытиях, ибо стали самыми коварными, страшными и непобедимыми хищниками своего мира. Эволюция подчиняется лишь тому, кто способен понять её выгоду, доктор! — Каррель взмахнул крыльями, словно подтверждая сказанное. — Мои низкорослые друзья нынче научились не просто запускать яд в кровь противника, как это произошло с вами, а концентрировать его в определенной ветви нервной системы, с тем, чтобы не только убивать, но и причинять боль… Тебе понравился мой рассказ, Лу-Танни?
