больных и раненых, а вы остаетесь на шлюпе ждать новых спасителей.
Астор-младший хотел спорить, но взглянул капитану в глаза и сник. Покосился на матросов с
носилками – старый Астор все еще не пришел в себя.
– Хорошо, мы согласны. Но имейте в виду – ни кредита сверх должного вам не заплатят.
…Каюту придется освободить – у женщины со дня на день начнутся роды. А хлыщу на пользу пара
ночей на матросской койке и общество злых на язык парней…
– Последний вопрос. Приметы пиратов – вы что-то запомнили?
– Мы не вглядывались в их мерзкие физиономии, тем паче, их нам не представили, – дама фыркнула
и отвернулась к иллюминатору.
– А вы, почтеннейшая? – капитан повернулся к наложнице.
– Красная форма. И знак – петля.
…Не взяли заложников, не перебили свидетелей. Корвет о двадцати пушках. Полсотни сорвиголов,
рисковых, как черти и бесстрашных, словно смерти не существует. Имя «Висельница» – чтобы не утонуть, –
капитан про себя рассмеялся:
– Вам повезло попасть в лапы самому дерзкому флибустьеру на сто парсеков вокруг. Наш корабль
предлагает вам помощь и гостеприимство. Добро пожаловать!
До Собачьего порта шли трое суток. Сэр Астор XXVI с супругой и наследником незамедлительно
отбыли с базы первым рейсовиком к Земле. Китаянка с младенцем задержались, они были еще не в
состоянии путешествовать. Номер в «Хилтоне», няня из Чайна-тауна и слово капитана – в Собачьем порту
оно было важнее денег. Впрочем, с обеспечением у малыша проблем не возникло. Капитан с удовольствием
потирал кулаки, вспоминая, как убедил молодого отца дать ребенку фамилию и приданое. Он подумывал
было навещать китаянку и дальше, но старый друг Ансельм отговорил его.
– Начнут шептаться, капитан женится. Ни один мужчина к бедняжке близко не подойдет. Или ты
вправду решил завести семью?
…Они сидели в баре «Собачья радость» – там было легко и просто говорить обо всем на свете. И
народ туда заходил простой, незамысловатый – кондотьеры, торговцы, маклеры и бродяги. Музыканты – не
гурманы гармоний и консерваторские крысы, а крученые скрипачи и гулящие менестрели – из тех, что
наполняют сердца радостью и слезами. Музыке должно течь, как хорошей водке в стакан – легко, прозрачно
и до самого края души.
– Я уже стар, Ансельм. Мои девушки поседели вместе со мной. Сам подумай, кому приспичит
дожидаться меня в порту?
– Как знать, дружище, как знать. Я до сих пор не ленюсь говорить с женщинами – вдруг какая
