Костер на горе | страница 57
Я боялся спрашивать дорогу. Шагал и шагал, держась западного направления, через окраины Эль-Пасо, к острову небоскребов в центре. Машин на улицах тут было больше, на тротуарах теснее. В конце концов я решился выяснить, где автостанция. Обратился к дряхлому старичку, разложившему на уличной тумбе газеты на продажу. Хоть лет ему было под девяносто, ростом он уступал мне. От него я узнал про автобусную станцию и последовал указанию его крючковатого пальца. В два счета показалась в конце улицы неоновая вывеска «Борзая», а там знакомый запах дизельной гари, привычное столпотворение соскучившихся по дому солдат и матросов.
Купил билет в один конец до Пекарского, собрался пообедать. Усевшись на табурет у стойки, заказал два рубленых бифштекса с полным гарниром, молочный коктейль с шоколадом и кусок яблочного пирога плюс мороженое. На дедушкином ранчо я соскучился по этой нежной, сладкой дохлой еде.
Мой автобус, альбукеркский, с остановками в Пекарском, Аламогордо, Карисосо, Сокорро, отправлялся лишь через два часа. Закончив обедать, я решил спрятаться в туалете. Сидел я там долго, запершись в кабинке, и читал газету, чтоб убить время. Устав от чтения, стал детально вспоминать свой побег из поезда и скитания по городу. Интересно, знает ли уже Лу об этом? Лучше бы не знал. А то догадается немедля, куда и каким способом я направляюсь, и следующие ноги, что окажутся видны из-под двери моей кабинки, будут ногами Лу Мэки, обутыми в дорогие коричневые ботинки, а следующий голос, который донесется, будет голосом Лу Мэки: «Билли! Билли Воглин Старр!»
Я мотнул головой, отогнал сон. Следы его проплыли в мозгу и удалились. Раздалось бормотанье репродуктора: «...Аламогордо, Карисосо, Сокорро...» Я вскочил, в тревоге и суете завозился со щеколдой, выбрался из кабинки, пошел с наивозможной скоростью, не переходя на бег, через зал к стоянке номер три, где поджидал мой автобус, серебристая дверь которого была распахнута и шофер пробивал билет последнему в очереди пассажиру. Я припустил к автобусу, шофер всмотрелся в меня, взял мой билет с какой-то, кажется, недоверчивостью.
— Куда едешь, мальчик?
— В Пекарский. Разве из билета не ясно?
— Багажа нет?
— Чего?
— Где твои вещи?
— У меня ничего с собой нет.
— В Пекарский, значит?
— Да-да.
— Ты там живешь?
— Да. Да-да.
Не без колебаний вернул он мне проколотый билет, который с секунду мы дергали тихонько каждый в свою сторону.
— Что ты мог делать в большом городе совсем один? — спросил он, вздохнул, пожал узкими своими плечами. — Сигай на место, сыночек.