— Воглина там не будет. Я знаю про встречу, письмо мне прислали. Но туда не собираюсь.
— Веди себя разумно, Джон.
— Разумно? Это ты называешь — разумно? Слушай, я ни на волос не уступлю этому паскуде.
— Надо бы явиться.
— Не надейся.
— Я схожу. Хочешь, от твоего имени переговорю?
— Давай-давай, если тебе времени не жалко. Скажи им то, что я тебе сказал: ранчо не продается и никогда в продажу не поступит. Раз мой отец отстроил его...
— Отстроил голыми руками. С помощью полудюжины мексиканцев, каждому платя по доллару в день. Пойми, Джон, ты бьешься в каменную стену. Очухайся, с этой публикой лучше иметь дело, пока они настроены дружелюбно. А если устроят отчуждение твоей земли, то не получишь и половины того, что сейчас предлагают.
— Меня это не трогает. Не желаю я этих грязных государственных денег. Желаю лишь, чтоб оставили мое ранчо в покое, дали мне умереть здесь и передать его наследнику.
— Твоему наследнику?
— Моему наследнику.
— Кому же это? — недоуменно вскинулся Лу. — Изабелла в Финиксе, Мариана в Аламогордо, Джулия в Питсбурге. У всех благополучные, насколько мне известно, семьи, у всех дети. Ты прекрасно знаешь, никто из них и не подумает вернуться на этот забытый богом, выжженный, вытоптанный, выеденный, доходов не приносящий клочок в пыли и кактусах. Ты себя обманываешь. Какие там наследники!
— Я найду себе наследника. — Дедушка хмуро уставился на стакан в своей руке. — Позволь мне самому о том позаботиться. И не называй это ранчо выеденным. Мне такие разговоры не по вкусу.
— Разумеется. Но ведь я говорю правду.
— Просто сушь напала,— помолчав, стал цедить дедушка. — Засуха. Совсем скоро перемена погоды будет.
— Эта так называемая сушь уже лет тридцать как напала.
— Тем больше надежды, что долго не продлится.
Лу, вздохнув, улыбнулся, потер глаза.
— Ты, старый коняга, напоминаешь гончую, которую я прежде держал. Этот пес сел на кактус однажды и давай выть. Слез бы! Нет, ни в коем случае. Слишком упрям был. Знал свои права.
Старик, прищурясь, глянул на Лу.
— Иногда, Мэки, ты заставляешь меня сомневаться, чью ты сторону держишь.
— Я на твоей стороне, Джон,— незамедлительно ответил Лу, — и тебе это известно. Потому-то я пытаюсь вдолбить тебе кое-что в голову. Хочу видеть, что ты взял все что мог в грустных этих обстоятельствах. Не хочу, чтоб ты имел неприятности и, того гляди, ни за что потерял все свое достояние.
— Терять я не собираюсь. Сберечь собираюсь. Даже если придется воевать за ранчо, как в прежние времена, как мой отец в семидесятые годы. Ну скажи, ты на чьей стороне?
