Экспедиция в Западную Европу Сатириконцев: Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова | страница 54
И Неаполь — лживый, порочный и нищій, въ одномъ переулкѣ котораго больше грязи и — красоты, чѣмъ во всей Швейцаріи.
Что было бы съ тобой, маленькая свободная страна, если бы ты была еще дорогая и грязная?
Я не успѣлъ еще отвѣтить себѣ на этотъ вопросъ, какъ очутился въ мягкихъ объятіяхъ Южакина. А когда опомнился — перо было въ его рукахъ.
ЗАКЛЮЧЕНІЕ
Теперь мы опять дома, — Крысаковъ, Южакинъ Мифасовъ и я — Сандерсъ.
Мы многому научились заграницей, кое-что вывезли оттуда и кое-что оставили.
Больше другихъ вывезъ Южакинъ — хорошій чемоданъ изъ нѣмецкой крокодиловой кожи, панаму, и кое-какую мелочь.
Я и Мифасовъ вывезли по панамѣ и кое-какую мелочь.
Крысаковъ оставилъ свой чемоданъ.
Все, что наложило на насъ нѣкоторый отпечатокъ, извѣстный лоскъ, выдѣляющій насъ среди остальной публики.
Но Мити нѣтъ между нами.
Слуги Мити! Слуги…
Какъ смѣшно звучитъ это слово въ примѣненіи къ человѣку, которому было достаточно одного, двухъ штриховъ, чтобы стать европейцемъ въ лучшемъ смыслѣ этого слова.
Вотъ два отрывка изъ его писемъ, — читатель увидитъ, какими гигантскими прыжками подвигалось развитіе человѣка, которому суждено не сегодня-завтра стать во главѣ громаднаго торговаго предпріятія.
— «Многоуважаемый господинъ Сандерсъ! Правда ли, что — kaufen — покупать, a ferkaufen — продавать? Постоянная неувѣренность не даетъ мнѣ возможность расширить дѣла и стѣсняетъ меня въ обществѣ»…
— «Другъ Сандерсъ… Моя единственная мечта посѣтить Гейдельбергъ или другую родину нашего любимаго Шиллера Виландовича Гете… Хочу расширить дѣло».
Прощай Митя… Ты намъ больше не слуга.
Георгій Ландау.
ГЕРМАНІЯ, ВООБЩЕ
Одинъ нѣмецъ спросилъ меня:
— Нравится вамъ наша Германія?
— О, да, — сказалъ я.
— Чѣмъ-же?
— Я видѣлъ у васъ, въ телеграфной конторѣ, около окошечка телеграфиста, сбоку, маленькій выступъ съ желобками; въ эти желобки кладутъ на минутку свои сигары тѣ лица, которыя подаютъ телеграммы и руки которыхъ заняты. При этомъ, надъ каждымъ желобкомъ стоятъ цифры — 1, 2, 3, 4, 5 — чтобы владѣлецъ сигары не перепуталъ ее съ чужой сигарой.
— Только то? — сухо спросилъ мой собесѣдникъ. — Это все то, что нравится?
— Только.
Онъ обидѣлся.
Но я былъ искрененъ: никакъ не могъ придумать — чѣмъ еще Германія могла мнѣ понравиться.
Нѣмцы чистоплотны, — но англичане еще чистоплотнее.
Немцы вѣжливы, — но итальянцы гораздо вежливее.
Немцы веселы, — французы, однако, веселее.
Немцы милосердны, — нетъ народа милосерднее русскихъ — въ частности, славянъ — вообще.
