Вы: — Чѣмъ-же странныя?
Онъ: — Да такъ какія-то. То широкія, то узкія… Вообще, знаете, Италія…
Вы: (обрадовавшись. Лихорадочно) — Ага! Что Италія?! Что Италія?
Онъ: — Гостинницы скверныя, рестораны. Альберго, по ихнему. Ну, впрочемъ, есть и хорошія…
Попробуйте бесѣдовать съ этимъ бревномъ часъ, два часа — ничего онъ вамъ путнаго не скажетъ. Вытянете вы изъ него клещами, съ помощью хитрости, неожиданныхъ уловокъ и ошеломляющихъ вопросовъ, только то, что въ Германіи хорошее пиво, что горы въ Швейцаріи «очень большія, чрезвычайно большія», что «Вѣна веселый городъ, а Берлинъ скучный городъ», что «въ Венеціи его поразило обиліе каналовъ, такое обиліе, котораго ему нигдѣ не приходилось встрѣчать…»
Да, пожалуй еще, если онъ расщедрится, то сообщитъ вамъ, что Парижъ — это городъ моды, роскоши и кокотокъ, а въ Испанiи въ гостинницахъ двери не запираются.
И потомъ внезапно замолчитъ, какъ граммофонъ, въ механизмъ котораго сунули зонтикъ…
Или начнетъ такой путешественникъ нести отчаянный вздоръ. Долго плачется на то, что, будучи въ Страсбургѣ, цѣлый день разыскивалъ прославленный Кельнскій соборъ, а никакого Кельнскаго собора и нѣтъ… Куда онъ дѣвался — неизвѣстно.
У нѣкоторыхъ путешественниковъ есть другая манера — все отрицать, всякое установившееся мнѣніе, сложившуюся репутацію — переворачивать кверху ногами…
Вы: — Говорятъ, итальянки очень красивы?
Онъ: — Чепуха! Не вѣрьте. Толстыя, неуклюжія и — удивительно — почему то на одну ногу прихрамываютъ. Одни разговоры о прославленной красотѣ итальянокъ!
Ошибочно думать, что этотъ глупецъ изучилъ итальянскихъ женщинъ со всѣхъ сторонъ, во всѣхъ деталяхъ. Просто былъ онъ въ Римѣ два дня, все это время проторчалъ въ грязномъ кабачкѣ на окраинѣ, и прислуживала ему одна-единственная итальянка, толстая, неуклюжая, прихрамывающая на одну ногу…
Вы: — А въ Испаніи, небось, жарко?
Онъ: — Вздоръ! Дожди вѣчно жарятъ такіе, что ужасъ. Безъ непромокаемаго пальто не показывайся. (Два часа. Отъ поѣзда до поѣзда. Случайно шелъ дождь).
Вы: — А француженки — очень интересны?
Онъ: — Ну, что вы! Накрашены, потерты и при первомъ же знакомствѣ папироску клянчатъ.
Вышеизложенныя характеристики путешественниковъ приведены для того, чтобы подчеркнуть: а Сатириконцы (и Митя) не такіе, а Сатириконцы (и Митя) будутъ вдумчиво, внимательно и своеобразно подходить къ укладу заграничной жизни и постараются освѣтить въ ней такія стороны, что всѣ раскроютъ удивленно глаза и ахнутъ!
