Завернутое в одеяла тело Светланы, Павел уложил на большой письменный стол, неизвестно зачем стоявшем в гараже. "Мерседес" он осторожно обходил стороной - любят эти идиоты всякие сигнализации. Одеяла он забрал, посмотрел сквозь муть полиэтилена в родное лицо, потом освободил сумку, в которой изрядно чего накопилось: "стечкин", "макаров", ножи и документы этих мелких подонков, нож, которым Вадим резал Светлану, окровавленные носовые
платки бандитов, письма и остальные мелочи. Причем раскидал по всему гаражу - у следственной группы работы хватит.
Возвращаясь к машине, он еще и еще раз прокрутил разные варианты. Вадим сидел, скрючившись, на переднем сиденье БМВ. Павел отстегнул наручники, снял тряпки и никаких следов на его руках не заметил. Крепко взяв его за куртку резко выдернул из машины.
- Приехали. Пойдем, тут как раз я заприметил подходящую сосенку, Потом он бросил Вадиму кусок бечевки.
- Свяжи себе руки.
- Как же я сам?
- А как хочешь, наматывай как можно больше и постарайся
сделать хоть какой-то узелок.
- Не боитесь, что кричать начну?
- А, кричи, сколько угодно. Сторож не такой дурак, чтобы в темноте тебя спасать, соседи Аркаши и носа не высунут из своих дворцов. Сам он, если конечно, услышит, под стол залезет от страха. Так что начинай.
Вадим и вправду попытался крикнуть, но голос сорвался и он почти прошептал: "Помогите..." Больше попыток не делал, поняв правоту слов Павла. А тот деловито пристраивал тонкую, но прочную веревку (можно купить в любом хозмаге) к толстому суку и впервые задумался: а как же делаются петли-то? Потом сделал нечто примитивное и прикинув рост Вадима, привязал свободный конец.
Рядом валялось узкое полено,- Павел остался доволен. Потом вынул из кармана лист бумаги и дал в руки Вадиму, посветив ему фонариком-иглой.
" Я так больше не могу, боюсь. Но это все они меня заставляли. Аркадий и остальные. Это все они, я только водилой у них был, а они сами все творили - шеф им приказывал. Но я больше не могу, у меня уже и так крыша скоро поедет. Потому сам решил выйти..."
Вадим прочитал, пытался порвать бумагу, но Павел не дал, мягко забрав и сложив вчетверо, вложил листок в нагрудный карман шикарного владова пиджака.
- Но это же я не писал! Там же на машинке напечатано!
- Правильно, на машинке самого Аркадия, а отпечатков на бумаге, кроме твоих, нет.
Павел подставил узкий чурбачок и заставил безвольного Вадима Влезть на него. Потом набросил ему на шею петлю и впервые за последние сутки дал волю эмоциям.
